Удивительные истории о 90-х

Сумма в конверте Серафиму не впечатлила. Да и устала она уже, скорей бы выпить. При мысли о бокале тягучего и ароматного кубинского рома рот наполнился слюной и потеплело в груди. Так, все в сад! Убрала конверт в сумочку, велела «кепке» приходить завтра и принести еще столько же, и тогда она, возможно, подумает, чем сможет помочь. От лепета «где же мне еще взять денег» Серафима отмахнулась. Если так надо – найдешь.

Серафима шагнула в прохладный сумрак гримерки, и тут же на нее налетела волна запахов скисшего овощного салата, пудры и тошнотворно-резкой мужской туалетной воды. Видимо, кто-то из охранников заходил… Серафима щелкнула выключателем на стене, и свет ярко вспыхнул, чтобы через мгновение погаснуть вместе с ее сознанием.

Серафима набрала в легкие воздуха и крикнула глухо и сипло:

– Эххей! – прокашлялась и повторила громче и звонче: – Ээээй! Есть тут кто, кроме коня в пальто?

За стеной послышались тяжелые шаги, а затем скрежет ключа в замочной скважине. Дверь резко распахнулась, и в помещение, пригнув абсолютно лысую голову, зашел мрачный мужчина в черных адидасовских штанах и такого же цвета кожаной куртке. Он глянул на Серафиму исподлобья, разогнулся… и неловко и быстро перекрестил ее здоровенной щепотью, которой можно было бы запросто ухватить сахара на самогон для целой свадьбы. И тут же потянулся в карман штанов, выудил пачку Pall Mall, прикурил от газовой зажигалки, затянулся разом почти на половину сигареты и шумно и протяжно выдохнул, глядя на Серафиму сквозь дым прищуренным глазом.

Серафима, насколько могла, выпрямила спину, вскинула подбородок и криво улыбнулась:

– А чего же осиновый кол не подготовил? Вдруг все остальное не сработает?

Мужчина скривился, ухмыльнулся и нервно и громко сглотнул, отчего кадык на его жилистой шее прошелся вверх-вниз, что звучало бы как: «вот же, стерва, догадалась!», но вслух сказал:

– А надо было?

– А я не знаю, тебе виднее, ты же меня похитил, а не я тебя. Так ведь?

– Походу так, – подтвердил мужчина. – Меня Марат зовут. – Он потянулся было к Серафиме для рукопожатия, но затем сообразил, что смысла в этом нет, отдернул руку и спрятал в кармане штанов.

– Мне бы бокал рома, Марат, у тебя есть? – Сил терпеть больше не было, выпить хотелось до потери пульса. – Понимаешь, у меня традиция: я пью ром после выступления. А тут ты со своим похищением. А я традиций не нарушаю ни при каких раскладах. – И Серафима посмотрела на Марата так прямо и без всякого намека на испуг, что он поежился.

Абсолютно молча Марат притащил бутыль кубинского золотого рома, граненый стакан и криво накромсанные куски маринованных огурцов и вареной колбасы на тонком фарфоровом блюдечке и водрузил все на колченогий щербатый табурет, извлеченный им откуда-то из темного угла.

– Если обещаешь не дергаться и не колдовать, я тебя развяжу, – буркнул Марат и снова шумно и дымно закурил.

– Колдовать? – захохотала Серафима, запрокинув голову и обнажив ровные белые зубы. – За кого ты меня принимаешь, святая ты инквизиция?

– За кого надо, – оскалился Марат, плюнул на сигаретный окурок и отбросил в сторону. – Так чё, развязывать?

Серафима кивнула. И только когда руки ее, почувствовав свободу, дотянулись до вожделенного наполненного стакана, она жадно и торопливо глотнула ром, обжегший горло, утерла рот тыльной стороной ладони и бросила, словно мимоходом, Марату:

– А что тебе от меня надо, малыш?

Марат присел на корточки перед Серафимой, посмотрел на нее, поиграв желваками, и стукнул по своей огромной ладони крепко сжатым кулаком:

– Понимаешь, у меня тут браток один двинул кони, напарник мой. Шкет. А мне бы кой-чего узнать у него, важную информацию кой-какую.

Серафима налила в стакан еще рома:

– Так он же умер, царствие ему небесное, – запрокинула голову и выпила до дна тремя большими глотками, – или какое там… царствие ему уготовано. – Закусила куском огурца и чуть заметно поморщилась.

– Так я об этом и толкую. – Марат вскочил на ноги, огладил рукой свой лысый затылок и повторил по слогам, словно для глупого ребенка: – Он по-мер. И дальше уже твоя работа. Воскресить его и как-то с ним поговорить. Узнать информацию, короче. Я и труп его в холодном подвале сохранил, чтобы… Ну, чтобы ты могла его оживить. Ненадолго, всего один вопрос – один ответ.

Серафима хмыкнула и развела руками:

– Малыш, я повторю свой вопрос: за кого ты меня принимаешь? Я что, по-твоему, колдунья из сказки? Смерть невозможно отыграть назад, это навсегда. – Серафима почувствовала, как в ней вдруг начала подниматься паника и ярость, надо успокоиться, иначе можно допустить ошибку, а цена ее может быть слишком велика. Вдох-выдох. Лицо спокойное и высокомерное. Да, вот так, отлично.

Марат дернул головой на бычьей шее:

– Колдунья, не колдунья – мне по барабану, а только мне до зарезу надо у Шкета кое-что узнать, поняла? Ты не думай, я тебе бабла до фига отвалю, если ты мне поможешь. Но и не отпущу, пока не… – Марат задумчиво похлопал ладонью распятие. – Сейчас, погоди айн момент. – И скрылся за дверью, защелкнув с другой стороны замком.