Удивительные истории о 90-х

– Это не за бумагу, – запинаясь от смеха, прохрипела она. – Это, наверное, за стихи. Стихи в туалете на Красной площади…

Суровое лицо Маргоши тоже расплылось, наконец, в улыбке.

– Ладно, пора удочки сматывать, а то, и правда, с проверкой могут прийти.

Она переложила в карман своего пальто все деньги из стаканчика. Убрала ведро и швабру в кладовку. Еще раз оглядела туалет.

– А вы неплохо тут убрались, Лизавета Андревна, не стыдно за такую работу деньги получать.

* * *

– Кто бы мог подумать! Это ведь неплохой бизнес можно сделать, – размышляла сама с собой Мар гоша.

Дома она выгребла из кармана и тщательно пересчитала деньги из стаканчика. Получилось сто семьдесят пять долларов.

– Про бизнес я ничего не понимаю, – сказала Елизавета Андреевна, забираясь под плед. Усталое тело ныло, просило устроиться поудобнее на жестком диванчике. – Людям стихи отозвались, вот это чудесно!

– Где деньги, там бизнес. – Маргоша, возбужденно подпрыгнула на скрипучей кровати. – Я, кстати, в стаканчике визитку нашла. – И Маргоша протянула Елизавете Андреевне бумажный прямоугольник, на котором золотыми буквами было напечатано «Ямахина Наталья, экскурсионное бюро „Московские звезды“».

– Это, наверное, та дама в песцовой шубке, – предположила Ентальцева. – Она, кажется, экскурсовод.

– Дак вот. Созвонюсь я с экскурсоводшей. Предложу ей приводить к нам своих туристов на экскурсию, они же экскурсии платные делают. Пусть она и другим в своем бюро расскажет. Вот и потечет к нам ручеек. И им хорошо, иностранцы довольны, и нам процентик капает.

– Ну не в туалете же их собирать, – сонно возразила Ентальцева. – Вот в шестидесятом мы ходили на площадь Маяковского читать стихи и слушать поэтов. Это было логично и правильно, у подножия памятника великому поэту читать стихи. Так и говорили: собираемся на «Маяке».

– А чё, мне нравится! Напечатаю флаерсы, у меня есть знакомая, она в типографии подрабатывает, договорится подешевле. Первую встречу клуба назначим на субботу.

– Командовать парадом буду я, – завершила ее тираду Елизавета Андреевна.

– Ну, это как получится, – не поняв ее, откликнулась Маргоша. – У меня, кстати, новости для вас. – И она протянула Елизавете Андреевне толстую небрежно свернутую газету. – Я там обвела объявленьице. Вашу квартиру хотят поскорее с рук сбыть, гады!

– И телефон мой, – растерянно проговорила Елизавета Андреевна. – Значит, живут там, в моей квартире, на звонки отвечают. Стыд-то какой.

* * *

– Чай-чай, онли фо ю, тёплы, выпывать! – Веселый иностранец в ярко-красной короткой курточке и бейсболке козырьком назад протянул ей большой бумажный стакан с желтой буквой М на боку.

– Надо же, из Макдональдса, с самой Пушкинской тащил, – заметила Маргоша, не забыв потрясти жестяной коробкой перед носом иностранца.

Елизавета Андреевна смущенно поблагодарила, приняла стакан и сделала глоток, не особо ощутив вкуса. Это была их вторая поэтическая встреча около памятника Маяковскому. И в этот раз людей пришло значительно больше.

– Откуда только они все наползли? – прошептала Маргоша, оглядывая толпу. – Специально же договорилась с экскурсоводами, чтобы не больше трех групп в час, чтоб не толпились. И флаерсы в этот раз не раздавала.

– Не приползли, а прилетели, – стараясь, чтобы голос звучал беспечно, ответила Елизавета Андреевна. – На спине Пегаса. Может, сарафанное радио работает?

– На радио «Ностальжи» про вас рассказывали, – сообщил кто-то из первых рядов. – А «Москва-Товарная» прочтете?

Елизавета Андреевна поправила свой «счастливый» шарф, распрямилась и, отмечая рифму вдохновенно поднятой правой рукой, выкрикивая слова на выдохе немного нараспев, как когда-то сам автор, прочла «Москву-Товарную». Когда закончила, даже запыхалась. Вздохнула под аплодисменты, чувствуя, как ее переполняет пьянящая радость, возбуждая желание отдавать еще и еще.

– В шестидесятом здесь, на площади поэтов, свои стихи читал Булат Окуджава. Я сама его слушала, стоя там же, где стоите вы:

Когда мне невмочь пересилить беду,
Когда подступает отчаянье,
Я в синий троллейбус сажусь на ходу…

– И читал, прошу заметить, среди сограждан и не за деньги, – послышался совсем рядом властный мужской голос. – А вы, дамочки, чем здесь занимаетесь?

Елизавета Андреевна развернулась в сторону голоса всем телом, но слишком резко, так что не удержалась и соскользнула с узкой приступочки на постаменте. Подниматься ей пришлось самой. Старшина милиции, судя по лычкам на пагонах, стоял перед ней, выпятив грудь, оглядывая внимательным прощупывающим взглядом, и даже не подумал подать руку.

– Всем разойтись немедленно! – крикнул его товарищ. Их было трое, и двое ринулись в толпу, грубо поторапливая тех, кто медлил.

– А вы-то куда, дамочка с коробочкой? Нет уж, постойте! – Старшина мгновенно переключил внимание на Маргошу и ринулся к ней, не давая смешаться с толпой.

Он настиг ее в два больших шага и дернул за плечо так, что женщину развернуло к нему лицом. С треском отлетела пуговица на Маргошином пальто.