Удивительные истории о бабушках и дедушках

— А что у тебя кровь на руке? В боях раненный? — усмехнулся дед.

— Муравьи покусали, — сказал Сережа и снова почувствовал боль и жжение.

— Не чеши!

Дед поглядел по сторонам, сорвал пару незнакомых Сереже цветков — каких-то желтых, круглых, голых, точно канцелярские кнопки, и растер их в ладонях.

— Давай руку!

Сережа убрал обе руки за спину.

— Да не болит уже…

— Не бойся, это пижма. Вылечит тебя — моргнуть не успеешь.

Сережа протянул ему пятерню. Дед положил смятые желтые цветы-кнопки с листьями на расчесанную рану, сверху прижал большим листом подорожника и перевязал кисть длинными травинками в несколько оборотов. Получилась аккуратная повязка. Сережа сразу почувствовал, как защипало, принялся дуть на руку. Дед молча наблюдал за ним. — И что теперь будет?

— Все. Рука теперь точно отвалится.

Сережа перестал дуть и с ужасом взглянул на деда. И тут почувствовал, что боль вдруг начала отступать и руке уже не так горячо.

* * *

— Ой, не могу! Ой, насмешил, — хохотал дед. — Лесовик! Надо же, постренята, что выдумали! Я и не слыхивал про такого! Да и тощий ты. Кожа да кости, мяса мало! Не больно-то сыт будешь с такого обеда. Разве что собакой твоей закусить.

Сережа перестал жевать и уставился на него.

— Да шучу я, шучу! Не смотри на меня так!

Сережа с набитым ртом тоже изобразил смех.

— А вы… Как ваше настоящее имя?..

— Настоящее? — хохотнул дед. — Да ты меня так и зови Лесовиком. Мне понравилось. Скажешь своим, мол, так и так, не враки, встретил его в лесу, насилу ноги унес.

— Не поверят.

Укусы на руке уже совсем не зудели. Сережа даже надавил на повязку — ни боли, ни жжения. Чудеса!

Дед наблюдал за ним, улыбаясь.

— Ну, сказочник мой, пошли, что ли. Доведу тебя до цивилизации.

Они направились сквозь высокие заросли. Сережа тащил свою корзину с грибами, рядом бежала Жулька с башмаком в пасти. Дед шел ровным размеренным шагом, и было очевидно, что он точно знает, куда идти.

— Я ведь местный, — ответил дед на Сережин немой вопрос. — Каждый сучок мне знаком. Травник я. Былинки всякие собираю и людев лечу. Они мне благодарны. Молоко приносят и крупу. И рыбу с булкой тоже.

Он наклонился и сорвал пожелтевшую травинку.

— Вот это думаешь так, сено?

Сережа уставился на его ладони.

— А это спорыш. От почек хорош.

Дед погрыз стебелек и направился дальше к видневшимся на пригорке соснам.

— Иван-чай вот собираю. Пастушью сумку. Зверобой тоже. Еще с двадцатку видов разных, тебе названия ни о чем не скажут. Вот ты болеешь чем-нибудь?

— Не-а, — Сережа помотал головой и даже пожалел немного, что ничем не болен. — В детстве коклюш был.

— От коклюша мать-и-мачеха хороша. Только ее по весне брать надо.

— У бабы Симы ревматизм! — вспомнил Сережа.

— Тогда багульник нужен. Заварить, настоять и пить три раза в день.

Сережа слушал деда, открыв рот. Дед светился весь, когда говорил о травах. Иногда он наклонялся, срывал какую-нибудь зеленую ниточку, называл ее диковинно — то что-то медвежье, а то заячье — Сережа запоминал только первое слово — и бережно клал в мешок.

— А грибы почему не собираете?

— Да не ем я их, — вздохнул дед. — Сам уже как гриб. Старый.

— Гриб элегантного возраста… — Сережа засмеялся, припомнив утренний разговор в лесу.

Дед посмотрел на него серьезно. Потом заулыбался щербатым ртом и, поплевав на ладонь — ту, где с тыльной стороны был «ВИТЯ», — провел ею по седой щетине на щеках:

— Правильно. Я — гриб элегантного возраста.

Солнце прорвало острым шилом тучу и вылилось впереди низко-низко, подсветив лес розоватой дымкой. Близкий шум за плотной изгородью кустов подсказал: совсем рядом дорога.

Сережа ступил на грунтовку и завертел головой.

— Ну, где ваша машина? — спросил дед.

Обочина была пуста.

«А вдруг они уехали без меня! Не дождались! А вдруг они меня не любят?» — кричало у Сережи внутри.

— Не могли уехать, — словно подслушал его мысли дед. — Небось, носятся сейчас по лесу, как раненые выхухоли, тебя ищут.

Сережа понятия не имел, как носится раненая выхухоль, да и, вообще, кто такая выхухоль, но представлял это именно так: впереди ледоколом прорубает кусты баба Сима, за ней, как корабельная мачта, высится дед Шаня, потом остальные, по бокам, как галерные весла — Мишка с Анечкой, а замыкает все это, точно флаг, розовая шляпка Мулечки. Именно так должна плыть по лесу неведомая и гордая выхухоль.

— Смотри! Видишь вон там? — дед указал на невнятную точку вдалеке.

Сережа сощурил глаза и вгляделся. И правда! Что-то виднеется на обочине. Бегемотик!

Они прибавили шаг, и поначалу казалось, что это вовсе не автомобиль припаркован впереди, а корова пасется — откормленная, с покатыми рыжими боками. Но еще пять минут пути, и звездочка на белом коровьем лбу превратилась в знакомый знак VW, а копыта в шины — три старые, одна новая, черная. Сережа ускорил шаг, потом побежал и с неимоверным счастьем прижался щекой к пыльной морде Бегемотика. Жулька взвизгнула и начала подпрыгивать, пытаясь достать до окошка и заглянуть внутрь. Как тогда, в снежной крепости. Сережа подмигнул ей и засмеялся, снова вспомнив ту историю.