Удивительные истории о бабушках и дедушках

Мир рушился на глазах. Мать из Леды получилась, прямо сказать, никакая, с этим она давно смирилась, поэтому о себе как о бабушке не думала ни разу. Даже в страшном сне не могла такого представить. Она вовсе не была похожа на мифологическую красавицу Леду. Белобрысая, стриженная почти под ноль, в широковатом для нее джинсовом полукомбинезоне и просторной клетчатой рубахе поверх полосатой майки, она напоминала скорее странного мальчика-подростка, угловатого и нескладного, чем «бабу-ягодку-опять». Тем более чью-то бабушку.

Леда посмотрела в окно. Вдоль палисада ковыляла соседка — вот это нормальная баба: в меру болтливая, в меру хозяйственная и вполне себе бабушка. Ох уж эти соседи…

Да, соседи иногда перемывали Леде кости, но многого рассказать не могли. Хотя того, что они знали, уже хватало для разговоров полушепотом, с ужасом в глазах. Во-первых, она точно тронутая: занимается тем, что раскрашивает — как вы думаете, что? — двери. Да, да, вы не ослышались, двери. Притаскивает их с каких-то помоек, а то и сама сколачивает из досок, прямо в натуральную величину, почти метр на два. Вот зачем, скажите? Нормальные люди так не делают. И вообще, тут точно что-то нечисто. Ведь на этих раскрашенных дверях много не заработаешь, вот и спрашивается — на что живет? До пенсии еще далеко, на инвалидку не похожа. Ой, странно все это. И почему этот дом в наследство ей достался от совершенно чужого человека, тоже непонятно. Может, она ведьма какая, кровью младенцев питается?

Лев приехал как всегда вовремя, Леда еще издали услышала шум его мотоцикла и пошла открывать дверь. Приближалось осеннее солнцестояние, скоро ночь начнет брать верх над днем.

Они поднялись в мастерскую.

— Что у нас сегодня с Пустошью? Ты туда заходила? — Лев привычным жестом нацепил пояс, на котором с двух сторон было пристегнуто по широкому ножу.

— Нет. Не пускает.

— Странно. Вроде раньше такого не было.

— Не было, — согласилась Леда. — А теперь есть. Может, у тебя получится?

— Посмотрим, — сказал он и положил руку на белую с полированными металлическими вставками поверхность двери.

Но дверь не открылась.

— Вот и у меня так, — сказала Леда.

Лев попробовал еще раз. Безрезультатно.

— Не пускает, — вздохнула Леда. — Давай Радугу навестим.

— Как хочешь.

Эта дверь была нежного оливкового цвета, деревянная, кое-где поеденная жучком. По шершавой доске медленно ползла божья коровка.

Дверь была теплая, словно нагретая солнцем. Лев слегка толкнул ее, и она поддалась, бесшумно отворилась в яркий сияющий мир.

Леда, как всегда, осталась на пороге. Кто-то должен был следить, чтобы Странник сумел вернуться домой.

Она видела, как он тихо уходит по разнотравью вдаль, к горному озеру, куда с шумом срывается со скалистого горного уступа водопад. Над водопадом зависла прозрачная семицветная арка, в честь которой они со Львом и назвали этот мир.

— Только цветы, птицы и кузнечики, — констатировал Лев, вернувшись через полчаса обратно. — Нашел удобный спуск к воде, как-нибудь отпущу тебя туда искупнуться.

— Вода-то нормальная? — недоверчиво спросила Леда.

— Все пробы просто прекрасные, хоть прямо сейчас переселяйся. Но холодноватая.

— Ладно. В Скалы сегодня сходишь?

— В Скалы так в Скалы.

Лев подошел к железной двери, рыжей от ржавчины. Железные же, приклепанные к ней накладки изображали диковинных птиц с длинными острыми клювами и гибких существ, напоминающих крупных хорьков.

— Осторожнее там, — сказала Леда.

— Не впервой, — откликнулся Лев.

В Скалах Лев задержался дольше, чем обычно. Начинающиеся сразу же за дверью каменные уступы не давали расслабиться. Мир был неприветлив. Передвигаясь по скалам, следовало самой дальней дорогой обходить птичьи гнезда, напоминавшие завалы из веток. В гнездах могли находиться яйца или птенцы, их охраняли бесстрашные птицы, похожие на орлов, но с длинными шеями и клювами, как у цапель. Время от времени они пикировали вниз, ловя в горной речке мелкую рыбешку. По теплым скалам шустро перебегали ящерки. На этот раз Лев отправился на запад, в сторону заходящего солнца. Он обнаружил довольно большую ровную площадку вдалеке от гнезд. Там можно будет остаться на ночь, но в другой раз: надо подготовиться и палатку прихватить.

Все это Лев, вернувшись, рассказал Леде.

Атолл — дверь из просоленного морем плавника, покрытая на углах сухими чешуйками ракушек, и Лесная поляна — тоже дверь, зеленая и замшелая, прохладная, со следами чьих-то когтей, остались на другой раз. Отдельно стояла Бухта, любимое Ледино местечко для морских купаний.

Леда спустилась в кухню, поставила на газ чайник, достала сковороду с жареной картошкой.

Когда Лев перешел к чаю, она решилась рассказать о случившемся. Села на табуретку напротив и произнесла:

— Лев, у меня проблема. Я должна стать бабушкой. — Э-э-э-э… Что? Что ты сказала? — Лев удивленно оторвался от кружки с душистым чаем, который Леда специально для него заваривала со смородиновыми листьями.

— Я должна стать бабушкой.