Удивительные истории о бабушках и дедушках

Лев был человеком, в принципе заточенным на то, чтобы решать проблемы. Он никогда не жевал сопли, не пытался отложить важное дело, чтобы оно само как-нибудь рассосалось. Лев был практик.

— Когда? — задал он конкретный вопрос.

— Завтра.

Тут кто угодно впал бы в ступор. Но не Лев.

— Так… А теперь расскажи более вразумительно, — попросил он.

Можно было подумать, что Лев тянул время. На самом деле в теории он уже решил эту проблему. Осталось только как-то увязать теорию с практикой. Жаль, что физическая материя такая инертная.

— Вот как ты представляешь себе бабушку? — спросила Леда, заваривая себе кофе.

— Ну, это женщина, которая родила ребеночка, а ребеночек взял да и вырос, и тоже занялся воспроизводством себе подобных… Тебе весь процесс подробно описывать? — Лев поднял лохматые брови.

— Я в курсе процесса. Я про внешнюю атрибутику. Ну это… чем они обычно занимаются, что носят, как себя ведут?

Лев запустил руку в свою гриву. Почти так же, как это делала Леда, с той лишь разницей, что у нее «гривы» почти не было.

— А тебе зачем? В театре роль предложили? — предположил он.

— Какой театр? Ко мне внучку хотят привезти.

— Что? У тебя есть внучка?

Еще никогда Леда не видела Льва таким удивленным. Даже когда он впервые вернулся из Пустоши, не обнаружив там ни воды, ни жизни.

Все утро Леда ждала звонка в дверь, а когда наконец услышала его, вздрогнула, как от выстрела. В эту дверь на памяти Леды не звонил еще никто. Льву она открывала, услышав шум заглушаемого мотора у калитки.

В дверях стояла худенькая девочка с темным каре и внимательными серыми глазами. Длинные шорты, желтая маечка, на плече — спортивная сумка. За ней маячил мужской силуэт.

— Здравствуйте, — робко сказал мужчина. — Леда Валерьевна?

Леда кивнула.

«Жанкин муж, — поняла она. — Боится меня. Чего ж тогда дочь привез?»

— Понимаете, — продолжал Жанкин муж, — Жанну в больницу увезли с аппендицитом, я вам говорил по телефону, а у меня командировка, вечером поезд… Жанна дала ваш адрес и телефон, сказала, что вы поможете. Вы же… вы же бабушка… — Он виновато посмотрел на Леду и отвел глаза.

— А как же ваши родители? — спросила Леда.

— Они в Саратове, — вздохнул мужчина. — У меня тут никого нет, кроме Жанны, и у нее никого… кроме вас.

— Ладно, проходите, — Леда отступила в сторону кухни.

— Я не могу, меня такси ждет. Вот телефон. Мой и Жанны, — он сунул ей в руку бумажку. — Я побежал. До скорого.

И мужчина исчез. Собственно, все то время, пока он был рядом, его уже почти не было, лишь смутная тень — сам он был где-то далеко, где-то не здесь, а то и в нескольких местах одновременно.

Девочка прошла на кухню.

— Тебя как звать-то? — спросила Леда.

— Аглая.

— А я Леда.

— Бабушка Леда? — уточнила девочка.

— Ну теоретически да. Только никто меня так пока не называл. Но ты… ты зови, как тебе удобнее. Лет-то тебе сколько?

— Одиннадцать.

Путем нехитрых арифметических вычислений получалось, что если Леда родила Жанку в семнадцать, то Жанка родила Аглаю… тоже в семнадцать. Нда… С Жанкой всегда было сложно. С самого рождения. Даже до того — когда прекрасный кареглазый юноша свел прекрасную юную Леду с ума, обрюхатил и исчез. Родители, узнав, чуть не прибили ее в порыве нежданно нахлынувшего счастья, а потом отправили от позора к бабуле в поселок Кривенцы. Там Леда и родила в районной больничке. Любопытным соседям сказали, что да, девочке уже восемнадцать, а сюда приехала, чтоб свежим воздухом дышать.

Маленькая Жанна с самого рождения заподозрила неладное. Каким-то шестым чувством она понимала, что оказалась тут совершенно случайно и не к месту. Она громко и возмущенно протестовала и тем самым страшно усугубляла эту свою неуместность. Ей не нравилось все вокруг. Она путала день с ночью и два года мотала Леде нервы, не давая толком выспаться. Как только Жанна начала ходить, она пересчитала все углы и косяки, умудрялась поцарапаться, прищемить пальцы дверью, нахватать заноз и ошпариться кипятком по нескольку раз на неделе. Леда смогла бы работать детским травматологом, если бы для этого было достаточно тренировки на своих детях.

Когда Жанна начала мало-мальски соображать, ей не понравилось, что Леда работает всего лишь уборщицей в магазине. А где ей еще было работать — без образования, с орущим день и ночь младенцем?

Родители звали Леду назад, в Москву, но Леда сказала: «Спасибо, нам ничего не надо». Она привыкла жить с бабулей. И бабуле было не так тяжко. В школу Жанна ездила на автобусе в соседнее село. На некоторое время школьные заботы перевесили все остальные. А когда бабуля умерла, стало совсем невмоготу.

Леда нашла было работу на заводе художественных красок. Но грянул кризис, зарплату сотрудникам стали выдавать красками и лаками, а потом и вовсе закрыли лавочку. После этого под кроватью поселился бесполезный рюкзак, набитый красками, кистями и растворителями.