Удивительные приключения рыбы-лоцмана

Восьмилетним близнецам Эсте и Рахели Бог послал одну душу на двоих: сколько бы брат с сестрой ни дрались, сколько бы ни ссорились в течение дня, ночью они всё равно заснут обнявшись, в одной постели. Их гордая мать, красавица Амму, вернулась в родительский дом после неудачного брака и травматичного развода. Теперь ей и ее детям приходится жить в семье брата, с высоко поднятой головой принимая попреки и неодобрение многочисленной родни: девушкам из хороших семей керальских христиан не пристало разводиться и возвращаться под родительский кров. Но еще меньше девушкам из хороших семей пристало влюбляться в людей низкой касты – а именно это в конечном счете случается с Амму. Теперь катастрофа – не более, чем вопрос времени, и когда с маленькой племянницей Амму, английской кузиной Эсты и Рахели, произойдет несчастный случай, повествование гоночным болидом понесется к своей трагической развязке: дети будут разлучены, невинные погибнут, виновные избегнут наказания.

Развернутый от конца к началу (читатель с первых страниц знает, что произойдет с героями, но смотрит на них словно бы сквозь толщу воды, не в силах окликнуть или предостеречь), единственный роман Арундати Рой – это одновременно и роман воспитания, и восхитительная этнографическая проза, и социальная драма, и один из самых душераздирающе-пронзительных текстов, написанных по-английски за последние пару десятилетий. Ну, и конечно же отдельного упоминания достоин блестящий перевод Леонида Мотылева – пожалуй, лучшее из всего, сделанного мастером, за вычетом разве что «Стоунера».

Антония Байетт

Обладать

[108]

Если ставить книгам оценки исключительно за интенсивность читательского удовольствия, то «Обладать» Антонии Байетт имеет шанс получить одиннадцать по десятибалльной шкале. Если вам повезло и вы этот роман не читали, вам остается только позавидовать.

Композиция романа – две вложенные друг в друга концентрические окружности. Центральная – это история любви двух выдуманных Антонией Байетт поэтов викторианской эпохи, титана духа Рандольфа Генри Падуба и загадочной затворницы Кристабель Ла Мотт. Их странные, болезненные и пылкие отношения (любовь не столько мирская, сколько рыцарская, куртуазная, интеллектуальная) долгое время остаются вне поля зрения исследователей, покуда однажды, уже в наши дни, молодому и не слишком удачливому филологу-падубоведу Роланду Митчеллу и его коллеге, специалисту по творчеству Ла Мотт, Мод Бейли не попадается на глаза пачка старых писем. Погружаясь в перипетии сложного любовного многоугольника (у Падуба имеется жена, добродетельная зануда Эллен, у Кристабель – возлюбленная и компаньонка Бланш), Мод и Роланд с удивлением понимают, что они и сами причудливым образом вплетены в тот давний сюжет. Однако они не единственные, кто стремится присвоить, сделать своим, обжить (и в научном, и в эмоциональном смысле) этот заповедный кусок прошлого: помимо Роланда и Мод, на него претендуют и научный руководитель Роланда Аспидс, и Беатрис Пуховер – специалист по Элен Падуб (сама непроизвольно берущая на себя ее роль), и американский исследователь (а по совместительству маньяк-коллекционер всего связанного с Падубом) Мортимер Собрайл… Их интриги, их страсть, взаимная ревность и нестойкие альянсы становятся внешним кругом, отражающим и преломляющим сердцевину романа – историю Рандольфа и Кристабель.

Прелесть «Обладать» Антонии Байетт (пожалуй, последнего великого романа эпохи постмодерна) в том, что его можно читать десятком разных способов: как производственную филологическую драму, как изысканный любовный роман (вернее, как два, а то и три любовных романа), как философскую притчу про бесплодную влюбленность в прошлое, про стремление и невозможность обладать им, а еще как старый добрый детектив об утраченной рукописи или – чем черт не шутит – как драматическую поэму (примерно пятую часть текста занимают стихи и поэмы, сочиненные автором за своих персонажей). Словом, множество романов на любой вкус, упакованных в один восхитительно длинный, затейливый текст с кучей потайных кармашков, лестниц и переходов. Чистое читательское наслаждение – как уже было сказано, одиннадцать из десяти.

Майкл Ондатже

Кошкин стол

[109]

Специфика детского восприятия мира состоит не в какой-то особой чистоте и доверчивости, о которых так любят потолковать родители, а в специфической смещенной оптике. Ребенок прекрасно видит, слышит и осязает реальность, но те смыслы, которые он в нее вкладывает, порой не только драматически отличаются от взрослых интерпретаций, но и вообще лежат в другой плоскости. Именно по этой чудесной детской способности видеть мир иным, причудливо искаженным, ирреальным, и тоскуют в первую очередь взрослые, именно ее имеют в виду, говоря об «утраченном рае детства».