Удовольствие во всю длину

Если это была белая горячка, то выглядела она вполне себе ничего – со мной случались вещи и пострашнее.

– Но почему в ад? – Я пытался потянуть время в надежде, что наваждению не хватит воздуха, и оно задохнется. – Мне нужно к хорошим людям.

Карлсон усмехнулся.

– Все хорошие люди – там, – он показал пальцем туда, куда улетела пустая бутылка.

Верил ли я ему? А что, у меня был выбор?

– Я бы хотел найти Бука. Он там?

– Спрашиваешь, – хмыкнул Карлсон. – Они все там.

– Они? – переспросил я.

Вместо ответа он вытянул ножку, ткнул меня ботинком в грудь, и я вместе со стулом грохнулся на спину…

Казалось, ничего не произошло. Я шел по коридору средней школы № 30, и за те пятнадцать лет, пролетевших с тех пор, как я ее закончил, не изменилось ничего.

Карлсон-блять-Вергилий семенил рядом. Он почему-то не летел, видимо приберегая патроны на крайний случай.

В школьном коридоре было тихо, и звук наших шагов гулко бился о стены. Ярко горели лампы на потолке. За окнами была ночь.

Мы здесь одни? – хотел спросить я у своего провожатого, но не смог вымолвить ни слова.

Такое впечатление, что у меня не было рта. Подняв руку, я дотронулся до своих сжатых губ.

Пройдя коридор, мы свернули направо и оказались на лестнице. Карлсон резво перебирал своими заготовками, словно опаздывал на урок. Какого черта мы здесь делаем? – болталось в моей голове. Я, конечно, не думал, что мы сейчас в аду (все-таки я уважал ад, чтобы так его себе представлять), но, может быть, в туалете был какой-нибудь унитаз, всасывающий в его зловонные недра, – как знать?

Поднявшись на второй этаж, мы прошли мимо колонн небольшого холла и свернули налево. Теперь-то я понял, куда вел меня мой проводник. Мы подходили к двери моего класса.

– Подожди здесь, – шепнул Карлсон, затем поплевал на ладошку и, потянув ручку на себя, открыл дверь.

В образовавшемся проеме я увидел то, что происходило внутри. За партами сидели люди. Они все что-то писали. За первой партой в ближайшем к двери ряду восседал бородатый мужик и, склонив голову набок, строчил как угорелый, судорожно сжимая в руке шариковую ручку. Это был Достоевский.

Желая удостовериться, я нагнулся, пытаясь рассмотреть хоть что-то в замочную скважину, но тут же отшатнулся. Дверная ручка была раскалена, от нее шел жар.

Если тут был Достоевский, то вполне мог оказаться и Бук. Что я скажу ему, когда он выйдет?

Карлсона долго не было. Я подумал, что, может быть, и его, усадив за парту, заставили что-то писать. Что они все там пишут? Блядь, что мог писать Достоевский? Или Бук, если он действительно был там?

Наконец дверь отворилась, и в коридор вышел мой провожатый. Парень с пропеллером был один. Он кивнул мне и направился в туалет. Я поплелся за ним.

Прежде всего он крепко выссался.

Я стоял сзади и ждал, пока он закончит.

– Ну что, – сказал он мне, застегивая ширинку. – Нет твоего Бука. Сказали, что он сегодня в раю.

– В раю? – Господи, я мог говорить! – А где мы сейчас?

– В геенне огненной, – ответил Карлсон, вытирая о штаны пальцы.

– Понятно. А что там делают все эти люди?

В первую очередь я, конечно же, имел в виду нашего великого классика.

– Пишут.

– Пишут что?

– Да что угодно, – пожал плечами Карлсон. – Вот ты, например, тоже ведь пишешь.

Да, но я писал всякую хуйню. А вот…

– А их кто-нибудь читает? – задал я следующий вопрос.

– Нет, – мотнул башкой Карлсон.

– Тогда нахуя они пишут?! – не выдержал я.

– Это же ад, парень! – Карлсон насмешливо смотрел на меня.

Я присел на унитаз, а он продолжил:

– Мне сказали, что Бук сегодня в раю. Можно, конечно, проверить, но я уверен на сто процентов, что его там тоже нет.

– Где же он может быть? – устало вымолвил я, просто чтобы не молчать.

– Откуда я знаю. – Карлсон развел руками. – Где угодно. Он любит филонить. Может быть…

Тут он подозрительно посмотрел на меня и докончил:

– Может быть, ты и есть Бук. А, кстати, зачем он тебе?

Мне не хотелось распространяться на эту тему.

Я пожал плечами.

– И все же? – не отставал он.

– Благословение хочу у него испросить, – наконец выдавил я.

– Испросить, значит. – Карлсон тяжело вздохнул. – Да, блядь, тяжелый случай…

Мы еще немного побыли в тишине.

– Ну что, в рай? – взглянул на меня поедатель плюшек.

– А это далеко?

– Да нет.

Карлсон встал, поднатужился и вдруг начал пухнуть. Став необъятным, он взял меня за руку и легко забросил на спину. Затем включил мотор, и я быстро-быстро завертелся, задыхаясь и ловя ртом воздух.

Рай был как ад, один в один, только стены были выкрашены не коричневой, а голубой краской, да за окном было ослепительно светло. Мы подлетели к знакомой двери (вот так вот – здесь он летал). Пока его не было, я ждал, прислонясь спиной к стенке.

Вдруг из-за угла вышел пацан лет четырнадцати. Он шел руки в карманах, чуть ли не посвистывал. Проходя мимо меня, он тормознул.

– Курить есть? – спросил пацан.

Я помотал головой. Тот нагло меня разглядывал. Потом, не найдя во мне ничего интересного, продолжил свой путь до туалета. Скрипнула дверь, и он скрылся из вида.

Кто это был? – гадал я. Рембо? Может, молодой Рабле?