Угли "Embers" (СИ)

«Утонувшие. Разумеется». Зуко продолжал двигаться, держа огонь подальше, стараясь не слишком сильно задумываться о том, что случится, если некоторые из огней над вентиляционными шахтами погаснут хоть на несколько минут… достаточных, чтобы скопились газы. «Потому что день становится всё лучше и лучше».

И всё же в странном, оскаленном смысле, день действительно становился лучше. Потому что, да, утонувшие были во власти Ко. Но гавань принадлежала Асагитацу. Духу приходилось тратить много сил на преодоление сопротивления вулкана перед неупокоенными мертвыми. Он чувствовал, как сражается Асагитацу, в том как вспыхивали и вырывались вверх вулканические газы. Он чувствовал её ярость, от которой у него покалывало затылок, и из-за которой все покорители огня вокруг нервничали, как перекипевший чай.

«Ко бросает на нас свою силу. А что всегда говорил дядя? Если враг приближается к тебе, он уже проиграл!»

Это место, эти люди, это время — именно здесь была для Ко наибольшая угроза.

«Мы должны держаться. Осталось меньше дня кометы Созина. И шахты спускают давление. Если мы сможем поддержать кальдеру в стабильном состоянии ещё немного, Асагитацу не взорвется в следующие тысячу лет. Мы должны держаться!»

И для этого… ему надо что-то сделать с утонувшими. Команда сержанта Кьё была хороша, но даже Катара и банда морпехов не смогут сдержать их в одиночку.

«Агни, надеюсь, метатели огненного льда смогут ещё некоторое время охранять нас от бомб…»

***

Тингжэ Вэн прижал ладонь к земле в древних руинах, чувствуя, как дрожала земля, эхом отражая огни, ревущие над кальдерой. Асагитацу вздрагивала во сне, злясь, как душа, затянутая в чужой кошмар.

«Как и все мы».

Он осмотрел свою семью, а потом остальных гражданских, которые не ушли на гору с планеристами. Все казались спокойными. Ну, настолько спокойными, насколько было разумно для людей, прячущихся в стене кальдеры и надеющихся, что если Асагитацу извергнется, то убежище выстоит.

«Никто не истекает кровью, и Хьёдзину не пришлось извлекать из ножен меч. Меня это устраивает».

По крайней мере, то странное серебристое свечение в одной из дальних комнат прекратилось. Мин поднял каменную стену, чтобы перекрыть путь, и стоял настороже, чтобы остановить то, что поднимется снизу. Но всё ещё дежурил у входа в туннель, и в кои-то веки у Тингжэ не было ни малейшего намерения спорить со своим упрямым сыном. Духи и без того много вмешивались в текущие события.

«Один день. Нам надо пережить всего один день».

Он сжал руку Мейшанг, наблюдая, как она гладила волосы Джинхая. Посмотрел на своих прекрасных, упрямых, решительных дочерей: Суин с её ножами и Джию с её сумкой со свитками по земляному исцелению.

— С нами будет всё в порядке.

«Мы должны верить».

***

— Я знаю, что ты делаешь, Ко, и это должно прекратиться.

— О? Правда? — Маска духа сменилась на клыкастого бабуина и захохотала. — Ты видел, где находишься, юный Аватар? Это не мир живых, где горы рушатся по твоему желанию. Это царство духов! У тебя здесь силы не больше, чем у умирающего сорняка. Или даже… человека.

Аанг кивнул, тщательно сохраняя ничего не выражающее лицо. Забавно. Тяжело было не показывать страх, но ещё тяжелее было не показывать печаль.

— И поэтому ты злишься. Ты думаешь, что Духу Аватара не надо было становится человеком, да?

Похожие на шелест волн его неугомонные ножки остановились.

«Терпение. Я должен быть терпелив. Он злился очень-очень долго».

— А, — маска Ко изменилась на иссохшее лицо старика, длинные усы которого колыхались на холодном сквозняке. — Но кто я такой, чтобы говорить Духу Мира, что есть мудрость?

«Не улыбайся. Не дергайся».

— Я не уверен. Почему бы тебе не сказать, прав ли я? — «Пауза. Дыши, но не улыбайся». — Ты — первый из детей Духа Мира.

— Так-так-так.

О, это совсем не напоминало радостный смех, совсем не напоминало…

— Ты имеешь хоть малейшее представление, — тело многоножки свернулось кольцами, — каково вечно быть ребенком ребенка?

***

«Замедлен детьми, — глаза Озая прищурились. — Недопустимо».

Боевые навыки Воительницы Киоши были ожидаемы, даже когда она прорвалась сквозь его охранников с помощью веера и меча. Никто не мог противостоять его дочери и выжить, чтобы рассказать об этом, только благодаря стечению обстоятельств. Но мальчишка из Племени Воды…

Выброс огня заставил его неграциозно отскочить в сторону как раз перед тем, как пол кабины превратился в огненные металлические осколки.

Озай обошел несколько последних упавших кусков стали, отметив в памяти края дыры. В кои-то веки он не опечалится, видя, как разбивается внизу красная броня…

Красный шлем действительно улетел, крутясь, в небо, вырвав несколько волос из темного волчьего хвоста. Но сам мальчишка на какой-то удар сердца, махая руками, закачался над прогнувшимся металлом, но потом выбросил меч вперед, снова вернувшись в безопасность с настолько знакомой, пусть и неуклюжей импровизацией, что Озаю захотелось зарычать.

«Пиандао. Тебе за многое предстоит ответить».