Читаем Угодило зёрнышко промеж двух жерновов полностью

А на Западе не зевай! Если тебя облаяли в прессе – надо, чтоб уже в следующем номере было твоё опровержение (как и в Советском Союзе – твоё покаяние). И Джеймс Бакли, бывший республиканский сенатор от Нью-Йорка, а ныне глава соединённых радиостанций, шлёт в «Дейли ньюс» – сразу вослед: это злостная клевета! на радиостанции – сильнейшие меры предосторожности, из 5000 часов передач только и проскользнула вот эта десятиминутная, да и то написанная евреем[505].

Но Бакли коротко ответил, ещё не охватил, наверно, насколько глубока и серьёзна атака.

В том же номере «Дейли ньюз» Нельсон в ответ привёл заранее подготовленный кем-то списочек: где когда за 1984 год «Свобода» допустила противоеврейские обмолвки: вот например, серию погромов 1919–20 годов объясняли тем, что много евреев присоединилось к большевикам; а в религиозной передаче сказано, что иудеи «всё ещё пытаются подорвать веру в Воскресение» Христа, придерживаясь версии, что ученики выкрали тело (по Евангелию от Матфея). А однажды превозносился генерал Врангель, – а он известно же, что был погромщик. (Ни одного погрома в его Крыму!) И – как это всё может быть? Очевидно, «станция подпала под эффективный контроль русских эмигрантов правого крыла» (которых, забитых, там и 3 % нет)[506].

А как же обвинения «Нью репаблик»? И тут не зевай, спеши оправдываться! И Фрэнк Шекспир и Бен Ваттенберг, старшее начальство над «Свободой», всего через номер опровергали в журнале: да, передавались выдержки из «Августа Четырнадцатого», но ещё надо выяснить (и – будут, будут выяснять!), были ли они антисемитскими. И Бейли – вовсе не эмигрант, а американец. И многие из новоназначенных им ключевых служащих – евреи. И «значительную часть в нашей программе [ «русская служба»] составляет радиовещание, ориентирующееся на еврейство». И «под нашим руководством ведётся строжайший контроль, чтобы эффективно предотвратить какие-либо возможные антисемитские заявления… Мы проверяем наше вещание более тщательно, чем любая радиостанция в мире». (Важное заявление, к сведенью.) Но с каких пор «Нью репаблик» стоит за цензуру? Можно соглашаться или не соглашаться с мыслями Солженицына о демократии, но мы не можем игнорировать их. Мы и впредь намерены передавать «спектр ответственных взглядов»[507].

Тут же, конечно, и ответ журнала. Цензура не цензура – но раз вы не передаёте прокоммунистических взглядов (впрочем, как сказать, и передают порой…), то и антисемитских не передавайте. Да вот, цитируют, тут же вослед лосевской передаче Дж. Бакли, начальник над Дж. Бейли, сказал, что он «в ужасе», что, «несмотря на заседания, в которых мы подчёркивали… обращать внимание на чувствительность, вызываемую, когда речь идёт о евреях и иудаизме…»[508] (И потребовал, чтобы каждый текст, в котором упоминается слово «еврей», представлялся бы ему на проверку.)

И – управились выгнать Бейли всего через месяц после начала газетной атаки. Нет, не скажите, что западные газеты слабомощней советских. Кроме Бейли сняли ещё кого-то двух с ответственных постов, а злополучного Ю. Шлиппе (по-«свободинскому», а по совдепскому – Мельников) подвергли инквизиторскому допросу. И, при засилии «эмигрантов правого крыла», – заткнули даже имя моё на «Свободе», и так основательно, как до сих пор затыкали только в СССР.

Угодило зёрнышко промеж двух…

Однако чертопляска в американской прессе лишь начиналась. Тут же с другого края континента – как молния, Тревога пересекла и континент, – перебудоражилась «Лос-Анджелес таймс»: «Радио выбрало такие фразы, которые традиционно используются русскими антисемитами и даже цитировало “Протоколы сионских мудрецов”», – так «необходим пристальный надзор за русскими и другими беженцами из советского блока… чтобы передачи их были последовательны в утверждении американских ценностей и целей»[509].

Но это всё – радиостанции в Европе на американских деньгах, – а вот как быть с самим этим Солженицыным? Что это за баламученье об убийстве 70-летней давности какого-то русского премьера? И как произнести уверенное суждение, когда книга ещё не вышла по-английски? А главное, спохватились, уже несколько месяцев (малыми недельными дозами) официальный американский «Голос Америки» в свой литературный получас передаёт и передаёт в Советский Союз как раз всю историю этого убийства! И по удивительному же совпадению, нарочно не придумаешь: первая передача столыпинского цикла по «Голосу Америки» была 16 августа, а лосевская передача на «Свободе» – 19 августа, вполне независимо – но как будто чёртом состроено, чтобы подшибить цикл столыпинских глав. И – сразу, сразу взнялись и за «Голосом»: «Караул! Держи!»

Перейти на страницу:

Все книги серии Солженицын А.И. Собрание сочинений в 30 томах

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Русская классическая проза

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Браки совершаются на небесах
Браки совершаются на небесах

— Прошу прощения, — он коротко козырнул. — Это моя обязанность — составить рапорт по факту инцидента и обращения… хм… пассажира. Не исключено, что вы сломали ему нос.— А ничего, что он лапал меня за грудь?! — фыркнула девушка. Марк почувствовал легкий укол совести. Нет, если так, то это и в самом деле никуда не годится. С другой стороны, ломать за такое нос… А, может, он и не сломан вовсе…— Я уверен, компетентные люди во всем разберутся.— Удачи компетентным людям, — она гордо вскинула голову. — И вам удачи, командир. Чао.Марк какое-то время смотрел, как она удаляется по коридору. Походочка, у нее, конечно… профессиональная.Книга о том, как красавец-пилот добивался любви успешной топ-модели. Хотя на самом деле не об этом.

Дарья Волкова , Елена Арсеньева , Лариса Райт

Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Проза / Историческая проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность — это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности — умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность — это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества. Принцип классификации в книге простой — персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Коллектив авторов , Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары / История / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное