Угодило зёрнышко промеж двух жерновов

А у нас-то с Алей в эти недели был шок другой, не от западной прессы: 4 февраля началась в Штатах долгая атака о моём «антисемитизме», а 19 февраля в СССР, где уже годами, кажется, не упоминали моего имени, – показали по телевидению (а до того на многих киноэкранах) фильм-агитку «Заговор против Страны Советов» с гнусной атакой и на меня, и на Русский Общественный Фонд, и мы «агенты ЦРУ», – заводка жернова у них многолетняя. Две мировых силы – единовременно, сплющивая меня!

Вот это и есть: промеж двух жерновов. Смолоть до конца!

______________

А в Нью-Йорке тоже уже, видно, не одну неделю и не месяц бурлил «интеллектуальный котёл», прежде чем вот прорвался. В результате этого бурления консерватор Подгорец, многолетний редактор правого еврейского журнала «Ко́мментари», в этом же феврале напечатал свою большую статью «Ужасный вопрос Александра Солженицына»[515]. Но до этого вопроса читатель доберётся нескоро. Подгорец прежде был литературным критиком (потом, однако, перешёл в политическую публицистику). И теперь он, пространно пересказав для желающих мою литературную судьбу, попутно нахвалив книгу Скэммела, присуживает, что «Иван Денисович» не был художественным произведением и «впечатление от повести ослаблено» тем, что Иван Денисович не ведёт интеллектуальной жизни (точно такое раздавалось и от московской образованщины); ну, ещё как-то можно понять восторги русских читателей при скудости советской литературы; а романы – «Круг», «Раковый корпус», «Август» – «мертвы на каждой странице, в них нет дыхания жизни»; зато «Архипелаг ГУЛАГ» и «Бодался телёнок с дубом» – «две величайшие книги нашего века» (тут Подгорец перечит хору американских рецензентов, обругавших «Телёнка») и «в трёх томах “Архипелага” столько жизненной силы, что она буквально сбивает с ног».

И только в конце статьи он придвигается к злободневному, пылающему: так – антисемит или нет? Сам не берётся судить, поскольку книги по-английски нет, а говорят – разно. Однако вот что думает: «по моим впечатлениям, основанным на чтении всего, что было переведено на английский язык… упрёки в антисемитизме построены почти исключительно на отрицательных аргументах: то есть у Солженицына нигде не встретишь неприязни к евреям, но и не слишком много симпатии к ним…» Но всё же «тревожным фактором остаётся потенциальный антисемитизм». И в этом – «ужасный вопрос Солженицына»? Нет, оказывается, и не в этом, Подгорец утверждается на своём правом фланге: Солженицын «атакует Запад за потерю гражданского мужества, за дух Мюнхена, за противопоставление уступок и улыбок оскалу варварства… За это, а не за предполагаемый антисемитизм хотят либеральные критики расправиться с Солженицыным». И вот «ужасный вопрос»: неужели нам нужна его смелость, чтобы избежать судьбы, грозящей нам от коммунизма? «Цепляясь за его антидемократичность или славянофильство как за предлог, чтобы не отвечать на вопрос, поставленный всей его жизнью, мы только подтвердим правильность обвинений в том, что мы – трусы, и приблизимся к страшной яме, из которой вырвался Солженицын, чтобы напомнить о замученных миллионах и спасти живых». – Сознательно или нет, Подгорец повернул «ужасный вопрос» совсем не так, как он стучит и бьётся в сердца американской образованщины.