Угол

Не успел я развести себе утреннюю чашку пастилы, как дверь в столовую резко распахнулась и появился сосредоточенный и суровый Сам. Он поздоровался и, не обращая никакого внимания на мою попытку продолжить, а точнее, начать завтрак, принялся вываливать на меня детали планируемой операции. При этом он стоял, уставившись на вид за окнами, спиной ко мне. Решив, что это он общается не со мной, а с облаками, я, в свою очередь, уселся за стол спиной к хозяину и занялся завтраком. Ну, как занялся — попытался. Едва я впился зубами в супербутерброд, как дверь вновь открылась и зашла Ана. Скелле была под стать своему отцу — сурова, сосредоточенна и к тому же надменна и молчалива. Вместо приветствия погладив меня по плечу, она присоединилась к отцу, в отличие от него молча рассматривая дождь и тучи. Я, покосившись на владетельных аристократов, уставившихся за окно и как будто не обращающих на меня внимания, попытался покончить с аппетитно торчащим углом бутерброда, когда в очередной раз был грубо прерван — пара запыхавшихся девушек, уже знакомых мне, проскользнули в столовую и застыли изваяниями рядом с дверью. На мой вопросительный и по объективным причинам немой взгляд они не обратили никакого внимания. В этот момент я ощутил себя центром вселенной, вокруг которого все и вся крутится, не обращая при этом на него никакого внимания. Голос Сама, бубнившего про состав экипажа яхты и необходимую подготовку, на мгновение прервался, и я, отложив с тоской глядящий мне в рот бутерброд, взмолился:

— Господа! С вашего позволения, я хотел бы позавтракать и был бы очень рад, если бы вы нашли возможным присоединиться ко мне.

На мгновение воцарилась тишина, затем моя скелле не спеша обошла стол и уселась напротив меня. Одна из девушек тут же подскочила к ней и по ее знаку наполнила чашку вонючим настоем. За спиной кашлянул Сам, и прислугу как ветром сдуло. Я, как фигуристка на показательных выступлениях, под пристальными взглядами публики вернулся к своему бутерброду. Сам молча, не говоря ни слова, подошел к столу и уселся во главе, далеко отодвинув стул. Одну руку положив на его спинку, он протянул другую к столу и стал барабанить по нему пальцами. Ана наслаждалась вонючей жижей в своей чашке с невозмутимым, надменным видом. Я находил ее ослепительно красивой и готов был признать, что холодное высокомерие замечательно оттеняло ее строгие, идеально правильные черты, высеченные на темном камне. Ее присутствие прощало любые неудобства, и я невозмутимо продолжил расправляться с завтраком.

В конце концов, Сам не выдержал:

— Мы, вообще-то, уже давно позавтракали.

Я отложил недоеденный несчастный бутерброд и уставился на хозяина.

— Пап! — взгляд скелле был холоден, как рыба в морозильнике.

Сам смутился, а я, получив одобрение и поддержку от своей скелле, вернулся к еде. Однако Ана сочла, что и так позволила мне слишком много, и, не изменяя выбранной на это утро высокомерной манере, заговорила:

— Яхта будет идти на Угол дней десять, если повезет с погодой. Обычным судам на такой переход надо дней четырнадцать — пятнадцать. Опять же, если повезет. За один дневной перелет мы никак не управимся. Я сравнила расстояния по карте Виутиха — лететь до Угла нам предстоит почти два дня.

Я торопливо дожевал и с наслаждением припал к раствору пастилы. Сам рассматривал меня, как будто ждал какого-то важного заявления, Ана отставила чашку и молчала. Было слышно, как ветер бросает на стекла горсти дождевых капель. Несмотря на это, тучи где-то прохудились, и мрачная серость пасмурного утра озарилось далеким предчувствием солнца.

— Я смотрел по карте. Если исходить из того, что до Плоского мыса мы добирались двенадцать земных часов почти непрерывного полета, то до Угла нам предстоит перелет часов в тридцать чистого времени. Это будет похоже на то, что мы только что проделали с яхтой Улы — два дня в пути. Разница в том, что ночевать предстоит в машине, прямо на ходу, и еще в том, что случись что, сесть нам будет негде. Если, как ты говоришь, нам повезет с погодой, то вылетев утром, уже следующим утром мы будем на месте. Вторая и более важная особенность — навигация. Облетая континент, потеряться невозможно. Лететь же через океан без маяка — риск на грани самоубийства. Сам, у тебя есть маяк на Угол?

— Нет. Но это не проблема — у нас есть маяк на бывшее западное побережье континента. В любом случае не заблудимся. И тебе я подарил такой же. Сделаешь поправку — у тебя же теперь есть карта!

— Без маяка мы все равно промахнемся, а карты архипелага у меня нет. Насколько я понял, от прежнего континента осталась лишь россыпь островов.

— Не все так плохо, — вмешалась Ана. — Континент никуда не исчез и не развалился на куски. Он просто погрузился ниже моря. Горы и долины остались на месте, только первые стали островами, а вторые мелководным морем. Его еще называют Морем Ста городов. Между прочим, оно мелеет, и когда-нибудь все эти города вновь всплывут.

— Ну, допустим. Но мне вот еще какая идея пришла в голову. Ань, ты сможешь сделать маяк? — Я с надеждой смотрел на скелле.