Угол падения

– Я ж говорю: голова!

…Леонидов спускался по лестнице. Разговор с Глебовым оптимизма не прибавил, во рту остался какой-то кислый привкус, и хотелось активно подвигаться, чтобы стряхнуть с себя сонное оцепенение, навеянное в напоминавшей стоячее болото квартире.

«Не достал, значит, Глебов взрывчатку. А вот насчет Коваленко – это уже интересно. Темпераментный, значит, мужчина. Морду управляющему бить – это уже способность к активному действию. Надо обязательно проверить этого защитника справедливости. Да, но это завтра, сейчас хорошо бы пожрать чего-нибудь и – спать. Спать, спать и еще раз спать. Только никаких Ляль и макарон», – подумал Леонидов и побежал в булочную.

Глава 7 ЕЩЕ ОДИН ВЕРНЫЙ СЛЕД

«Ох, утро туманное», – вздыхал Леонидов, сидя в четырехсотом автобусе, ехавшем в сторону Зеленограда около девяти часов зарождавшегося дня. Алексей жил как раз в районе «Речного вокзала», вечерами ему не раз приходилось наблюдать огромную очередь на этот автобус, и чего бы он себе никогда не пожелал – так это стать ее участником. Поэтому утренняя поездка его более чем устраивала: народ оттекал в совершенно противоположную сторону и в салоне было достаточно свободно.

Мысли в голове Леонидова шевелились, как клубок не совсем проснувшихся змей, вяло и нецеленаправленно. После подтверждения алиби Елистратова дело зашло в тупик. Людей, которые жаждали смерти удачливого бизнесмена, находилось предостаточно, но все они, как назло, имели именно на тот вечер железное «не мог». Вчера вечером Алексею удалось наконец дозвониться еще по одному из обозначенных в списке телефонов и услышать Ларису Никольскую. Та должна была прийти сегодня в два часа в управление и дать показания. Лилия Мильто, как удалось выяснить у ее недовольной мамаши, дома с недавних пор не проживала, и найти ее нынешнее местонахождение становилось проблематично. Адрес, по которому некогда обреталась Анна Гладышева, тоже оказался неверным. Трубку сняла квартирная хозяйка и тоном «отвяжитесь от меня» заявила, что квартирантка съехала в неизвестном направлении пару месяцев назад и никакого нового адреса, естественно, не оставила. Таким образом, оставалось только надеяться, что некогда весело проводивший с очаровательными девушками время Михаил Коваленко не утратил с ними связь и может помочь в поисках. Поэтому Леонидов мужественно боролся со сном в полупустом автобусе и тешил себя надеждой, что не пропадет его скорбный труд.

В дверь звонить пришлось долго. Если бы Глебов не сказал с такой уверенностью, что Михаил не просыпается раньше десяти, Леонидов давно бы прекратил сражение с дребезжащим звонком. Но он давил шатающуюся кнопку до тех пор, пока за дверью не послышались спотыкающиеся шаги и заковыристый мат. Наконец в слегка приоткрывшуюся дверь просунулась часть опухшего лица:

– Здравствуйте. Коваленко Михаил Анатольевич здесь проживает?

– Ты кто такой…?

– Капитан Леонидов Алексей Алексеевич. Московский уголовный розыск. Попрошу открыть дверь, – резко заявил Алексей и сунул удостоверение в заспанную физиономию. Физиономия отпрянула куда-то внутрь.

Дверь открылась. Коваленко стоял перед Леонидовым во всей своей красе, а именно: в полосатых, почти до колен трусах и– популярной у мужского населения футболке с надписью «Планета Голливуд». Серые волосы клочками торчали на большой, почти квадратной голове, лицо не отражало ни малейшего движения мысли.

Обозрев всю эту панораму, Леонидов сделал попытку привести объект в чувство:

– Вы в состоянии общаться, Михаил Анатольевич, или предпочитаете проехать в соответствующее учреждение?

Неизвестно, про какое учреждение подумал Коваленко, однако он, пробормотав что-то не поддающееся слуховому определению как слова, немедленно скрылся в ванной. Алексей прошел на кухню.

Если здесь когда-то и ели, то это было очень давно. Возле основательно подсохшей корки хлеба шмыгала стайка отъевшихся тараканов. В раковине лежала кастрюля с остатками древней пищи непонятного происхождения, основную же часть интерьера составляли водочные бутылки, преимущественно из-под «Смирнов-ки».

В ванной настойчиво булькала вода. Хрипение труб перемежалось с фырканьем просыпавшегося человека. Наконец он объявился на пороге, застегивая джинсы:

– Извиняюсь, погудели вчера маленько в кабаке. Приехал часа в два, или не в два, черт его знает. А сейчас сколько?

– Достаточно для начала рабочего дня. Моего, по крайней мере. Значит, хорошо вчера приняли, Михаил Анатольевич?

– Чего?

– Приняли, говорю, хорошо? Соображать можете? Речь мою воспринимаете или как?

– Да, вполне. Погодите, вы кто? Из какой милиции?

– Из уголовной. Занимаюсь расследованием убийства вашего бывшего шефа Серебрякова. Помните такую личность?

– А я-то здесь при чем?