Угол покоя

5

– Хочу задать один вопрос, – сказала Хелен Хант-Джексон. – Он не имеет отношения к индейцам. Я знаю, как ведут себя американцы, когда их интересы вступают в противоречие с правами индейцев. Ведут себя бесчестно. Но хочу спросить о другом. Как поступает ученый на службе у правительства, когда оказывается, что он владеет сведениями, способными обогатить какого‑нибудь капиталиста на миллионы, и при этом все его ближайшие друзья – эксперты по горному делу, занятые поисками именно таких сведений?

Заполняя собой качалку, но не качаясь, она сидела, сложив руки на животе, ее туфли, не доставая до пола, висели в паре дюймов от него, как противовесы подъемного окна. Ей нипочем были людские улыбки, шепотки, возгласы шутливого негодования – когда ей надо было, все взгляды в комнате обращались на нее, все рты умолкали. Один только мистер Джексон возвел сейчас глаза к потолку и хлопнул себя по лбу ладонью.

Кларенс Кинг поднял свое округлое оживленное лицо и засмеялся.

– Надеюсь, вы не намекаете на то, что кто‑либо из нас недостаточно хорошо различает общественный интерес и свой личный.

– Я ни на что не намекаю, – мирным тоном сказала миссис Джексон. – Просто задаю вопрос, который пришел мне в голову. В этой комнате сидите вы, геологи, которым поручено исследовать ресурсы общественных земель, и тут же сидят ваши друзья, чей бизнес в том и состоит, чтобы добывать такие сведения, предпочтительно до их публикации. Мне кажется, это создает интересную этическую проблему.

– Вот видите, – сказал ее муж, – что получается, когда среди мужчин, ведущих дела между собой, оказывается женщина. Она навлечет на нас расследование в Конгрессе.

– Скажите мне, мистер Кинг, – промолвила миссис Джексон. – Вот вы возглавляете это замечательное новое ведомство. У вас никогда не было соблазна обронить словечко и сделать друга богатым человеком?

Возгласы негодования. Кинг развел руками:

– Вы спрашиваете меня? У меня нет ничего, кроме полномочий. Уступаю слово Эммонсу, который располагает сведениями.

– Слышу голос человека, который не раз выступал перед конгрессменами, – заметил Конрад Прагер.

– Если Эммонс откажется отвечать, я могу ему приказать, – сказал Кинг.

– Зачем же я буду отказываться? – сказал Эммонс. Образуя в собравшейся компании правый рог людского полумесяца, он обратил свое приятно удивленное лицо со скошенным подбородком к его центру, где миссис Джексон восседала этаким Буддой в турнюре. – Для чего нужны сведения, как не для того, чтобы ими делиться? И существуют ли на свете узы более возвышенные, чем дружеские? Преданность – не первейшая ли из добродетелей? Конечно же, я могу обронить тихое словечко. Среди нас нет человека, которого дружба со мной не сделала богаче. Мне ли не знать.

Протесты, возгласы: “Иуда!” У. Ш. Уорд, весельчак, притворился, что вынимает из бумажника и бросает в огонь компрометирующие бумаги. Со своего места у стены, прищурясь, смотрел сквозь дым собственной сигары Оливер. Фрэнк и Прайси теснились на кровати Сюзан в углу.

– Шутки шутками, – сказала миссис Джексон, – но что бы вы ответили, если бы такой вопрос вам задал конгрессмен? Ведь это может когда‑нибудь произойти.

– Но послушайте, Хелен, – сказал Анри Жанен, сидевший на другой кровати, поближе, – ни один из этих геологов не владеет сведениями, за которые вашему мужу или мне тридцать центов не жалко было бы отдать. Я выспрашивал у них, я знаю. Задача Службы – публиковать на красивых картах общеизвестное.

– Например, о том, где водятся, а где не водятся алмазы, – проговорил Эммонс в пустую коньячную рюмку.

Сюзан показалось, что на секунду все затаили дыхание. Из-за таких реплик, подумала она в смятении, люди устраивают дуэли! Но Жанен только крутанулся туловищем, его темное креольское лицо страдальчески исказилось, и он высоким голосом, прижав руку к сердцу, произнес:

– Нечестно! Убийство из убийств![98]

– Бедняга Анри, – сказал Кинг. – Обманутый бессовестными людьми, поручился за подлинность этого злополучного месторождения алмазов. И тогда один ученый на службе у правительства, чью фамилию я из скромности не назову, вынужден был разоблачить обман. Это очень наглядно демонстрирует разницу, о которой вы спрашиваете, между частным интересом и государственным мышлением.

Конрад Прагер, разглядывая свои продолговатые красивые ладони, сказал: