Угол покоя

– По поводу этого случая я часто задавался вопросом, не было ли все подстроено. Частный эксперт и ученый на службе у правительства могли спланировать это дело вместе, нанять сообщников, подсыпать, куда надо, алмазов. Потом туда с инспекцией едет Жанен, должным образом ослепленный. А потом, словно рыцарь на белом коне, появляется Кинг и разоблачает аферу – но сообщники давно уже сбежали с деньгами. Жанен в утешение за пустяковый ущерб для репутации получил приличную сумму – как сказал поэт, “взял земное, пренебрег небесным”, – а Кинг взял и земное, и небесное, и деньгами разжился, и репутацию свою повысил невесть как. Все равно что впустили грабителей в хранилища Английского банка, а потом посвятили их в рыцари за то, что они, все украв, закричали: “Держи вора!”

– Долго мне еще это терпеть? – взмолился Жанен.

Все засмеялись, и Сюзан не в последнюю очередь. До чего характерно, думала она, что эти могущественные люди, вожаки и герои, участники великих дел, так непринужденно шутят о своих достижениях, так легко смотрят на свой собственный профессиональный опыт, что могут прохаживаться над ошибкой мистера Жанена, не сомневаясь, что равны ему в этом, как и в других отношениях. Их жизнь была та самая, к какой всегда стремился Оливер и какой она всей душой для него желала, – жизнь, способная подарить подлинную элегантность и связь с первоклассными умами. Бросив короткий взгляд на Оливера, который, сидя на полу в одной рубашке, передавал Эммонсу коньячную бутылку Кинга, она сказала:

– Я и не знала, мистер Кинг, какой вы беспринципный человек.

– Хочу привлечь внимание присяжных, – сказал Кинг, – к тому, как домысел превращается в предположение, предположение – в уверенность, а уверенность – в обвинение. Это наглядный урок, показывающий, как работает ум эксперта, у которого от смутной догадки до заявления под присягой и от заявления до денежного вознаграждения, бывает, проходят считаные минуты. Эксперт авторитетнейшим тоном произносит то, что отнюдь не всегда отражает действительность.

– Я только обратил внимание на некоторые из возможностей государственной науки, – сказал Прагер.

– Предусмотрительно сбежав с корабля и примкнув к врагу, – заметил Кинг. – А расскажите нам, переходя к возможностям частной экспертизы, что случилось с Россом Рэймондом.

Прагер засмеялся и уронил ладонь себе на бедро.

– Увы, – сказал он.

– Почему увы? – спросил Джексон.

– Увы, его рудник истощился. Сортность была дико завышена.

– Откуда эти сведения?

– От одного правдивого ученого на службе у правительства, которому, возможно, что‑то шепнул на ухо один частный эксперт. Они оба появились тут слишком поздно, чтобы уберечь Рэймонда от ошибки, которая будет стоить кому‑то кучу денег.

– Ох, какая жалость, – сказала Сюзан. Ей понравился Росситер Рэймонд, он был в таком приподнятом настроении из‑за горного воздуха, перспектив рудника и общества в ее хижине. – С ним так приятно было проводить время.

– Блаженное время, когда ему здесь беспрепятственно дышалось, – сказал Прагер. – Ну, он как Анри, он переживет свою ошибку, если только не сделает еще одну – не предстанет в Денвере перед кое‑кем из своих патронов, вложивших в рудник средства. Уж они‑то тогда дадут ему прочихаться.

– Но на свой первоначальный вопрос я так и не получила ответа, – сказала миссис Джексон, покоясь в своей качалке. – Мне ли не знать, что эксперты по горному делу допускают ошибки, – боже мой, я замужем за одним из них. Мистер Жанен делает вид, что полагает, будто они за деньги говорят людям, вложившим средства, то, что эти вкладчики хотят слышать. По этой мерке мистер Рэймонд не допустил никакой ошибки. Ни по какой мерке он не поступил нечестно. Но как остается честным ученый на службе у правительства? Я читала в газетах редакционные статьи, где говорилось, что мистер Кинг, мистер Дональдсон, майор Пауэлл[99] и министр Шурц[100] положили начало периоду необычной порядочности в Министерстве внутренних дел[101]. Чем такое может гарантироваться, когда столько соблазнов?

Кинг поджал губы, взгляд его ярких голубых глаз был и веселым, и зорким. В них играл острый ум, слова образовывались у него на устах, но не звучали. Он вопросительно посмотрел на Дональдсона, но тот отогнал невысказанное движением рук, похожих на медвежьи лапы.