Уильям Шекспир. Человек на фоне культуры и литературы

Муж – повелитель твой, защитник, жизнь,
Глава твоя. В заботах о тебе
Он трудится на суше и на море,
Не спит ночами в шторм, выносит стужу,
Пока ты дома нежишься в тепле,
Опасностей не зная и лишений.
А от тебя он хочет лишь любви,
Приветливого взгляда, послушанья —
Ничтожной платы за его труды.
Как подданный обязан государю,
Так женщина – супругу своему.
Когда ж она строптива, зла, упряма
И не покорна честной воле мужа,
Ну чем она не дерзостный мятежник,
Предатель властелина своего?[151]

Монолог Катарины очень диссонирует с той концепцией женского предназначения, которую Шекспир прямо или косвенно выражает в остальных своих произведениях. Не стремясь идеализировать женскую природу как таковую, драматург при этом был не склонен безоговорочно разделять женоненавистнические установки патриархального общества, отводящего прекрасной половине человечества весьма незавидную, второстепенную роль в картине мироздания. Идея рабского подчинения жены мужу не находит у Шекспира ни сочувствия, ни понимания: в своих пьесах он с искренним восхищением рисует образы сильных, отважных, наделенных чувством своего достоинства женщин – Розалинду, Дездемону, Порцию. Если Шекспир изображает тщеславие, властолюбие или жестокость своих персонажей, то он не привязывает порок к определенному полу, в равной степени осуждая его как в героях, так и в героинях. В целом его творчеству не свойственна елизаветинская мизогиния, диктующая необходимость «воспитания» женщин и контроля над ними, – как раз наоборот, в ряде произведений в роли ученика оказывается мужской персонаж, а наставления и нравственные уроки ему дают представительницы прекрасного пола. Дездемона, надеясь уговорить мужа простить провинившегося Кассио и тем самым преподать ему урок снисхождения и милосердия, обещает «в школу превратить его кровать». Комедия «Бесплодные усилия любви», написанная немногим позже «Укрощения строптивой», посвящена теме «перевоспитания» мужчин, опрометчиво отказавшихся от любви ради безжизненной книжной премудрости.

Даже если Катарина и нуждается в уроке, то Петруччо уж точно не подходит на роль ее наставника. Скандалист, дебошир и грубиян, он присваивает себе пороки Катарины, надеясь таким образом продемонстрировать ей их безобразие, однако «зеркало» оказывается увеличительным стеклом и без прикрас демонстрирует присущие самому «укротителю» недостатки.

Катарина и Петруччо воплощают собой поговорку «муж и жена – одна сатана», однако из Катарины сатанинское начало (дерзость, упрямство, злоязычие) изгоняется, а в Петруччо продолжает безнаказанно процветать, усугубленное и другими пороками, допустимыми, по меркам общества того времени, в мужчине, но строго порицаемыми и наказуемыми у женщины: жестокостью, цинизмом, агрессивностью. Если установление контроля над женщиной в форме подчинения жены мужу мыслится обществом как воссоздание гармонии и порядка, то Шекспир в своей комедии ставит разумность подобного мироустройства под сомнение. Все три брака, изображенные в пьесе, построены на тех или иных пороках: легкомыслие и сладострастие у Бьянки с Люченцио, алчность и расчет у Гортензио и богатой вдовы, те же мотивы плюс стремление доминировать у Петруччо – ни один из этих скороспелых союзов не строится на любви.

Некоторые исследователи считают, что Катарина позволяет Петруччо укротить себя, потому что очарована им и питает к своему жениху искреннюю страсть. Подобное предположение делает ее судьбу еще более драматичной, поскольку наводит на мысль о стокгольмском синдроме. Согласно альтернативной интерпретации финальной сцены (где Катарина произносит свой слащавый монолог), ее поведение объясняется женским коварством и желанием ввести супруга в заблуждение, убедив его в своем перевоспитании (чтобы усыпить его бдительность и начать им манипулировать). Подобная неискренность и изворотливость еще больше, чем покорность, противоречит характеру Катарины, которая с начала пьесы тем и была неудобна окружающим, что не желала вести себя в соответствии с их ожиданиями.