Читаем Уильям Шекспир — образы чести и благородства полностью

По поводу строк 1-2, критик Симпсон (Simpson) аргументировал: «Доктрина, которую вкладывал Sh. в две начальные строки своих сонетов, чтобы они могли стать, как бы слоганом и девизом целого, (от Платона. Например, у Платона... Любовь — есть универсальное, как в высшей, так и в низшей формах, являюсь импульсом всех поколений. ... отчего первый человеческий импульс состоит в том, чтобы создать (некое) подобие бессмертия, порождённой копии от человека, любимого за красоту и ум, нового человечка, чтобы заменить первоначального в процессе его отмирания (Symposium, thesis 32), и таким образом сохранить бессмертие вида среди уничтожения индивидуума. Топливом для этого импульса является красота; и любовь, разжигаемая красотой, — это не совсем любовь к красоте, но любовь к зарождению в прекрасном, например, любовь к наилучшим рождающимся созданиям» (pp. 19—20).

В строке 2, повествующий применил слово «Rose», «Розы»: «Использование здесь курсива с заглавной буквы вызвало много дискуссий, впрочем, назидательных».

Например, критик Симпсон аргументировал так: «Это слово здесь наполнено значения. Диапазон его ассоциаций простирается от значения, которое должно было придать ему во многом (поэтической аллегории) романтики розы до возвышенной концепции Данте в 30-й и 31-й песнях его «Парадизо» (Paradiso). Стремление к бессмертию «красоты розы» — это корень любви».

Флей (Fleay) одно время полагал, что здесь может быть намёк на «театр Розы» и связь с ним Sh. в 1593—1596 годах. (Macm. Mag., 31: 440).


Критик Уиндхэм (Wyndham) дополнил: «Красота розы поэтически обозначает здесь идею или извечный тип красоты или по крайней мере, эмблему этой идеи. ... Он используется с этой целью с большой буквы, 67, 8, и, снова с большой буквы, как эмблема друга, 109, 14. (p. 261). (Но почему снова не курсивом, если Quarto было напечатано, так тщательно, как предполагал Уиндхэм?» — Ed.).

Крейтон (Creighton) (сравнил эту строку с S. 95, 8, что, по его мнению, доказывает, что Sh. знал друга по имени Роуз, и может хотел связать (в своей версии) это имя с учтивым титулом Пемброка «лорд Роуз из Кендала»). («Blackwood», 169: 672 f.).

Критик Портер (Porter) подметил: «Поэтическая эмблема цветущей красоты. ...Это особое значение заслуживали выделениям заглавными буквами и курсивом».


По поводу строки 4, критик Мэсси (Massey) отметил, как ссылка на хронологическое событие: «Намёк на раннюю смерть отца (Саутгемптона)» (p. 55).

В строке 5 об оборот речи «contracted», «заключил сделку» критик Шмидт (Schmidt) дал определение: «Помолвленный, связанный обязательствами (Итак, Рольф и Бичинг; первыми цитировали T.N., V, I, 268: «You would have been contracted to a maid», «Вы могли бы заключить контракт с горничной». Однако, более чем сомнительно, не следует ли найти более подходящую параллель в Haml., I, II, 4: «Our whole kingdom to be contracted in one brow of woe», «Всё наше королевство будет заключено в одно чело скорби».

Контекст, во всяком случае, предполагал понятие «ограничиться в пределах деятельности вашего собственного взора». Это близко к перефразировке Тайлера: «Not having given extension to thyself in offspring», «Не давший продолжения себя в потомстве». — Ed.).

По поводу фразы «bright eyes», «яркий взор» строки 5, критик Тайлер (Tyler) предположил: «Яркий взор некого «Mr. W.H.» считался центральной точкой или центром фокуса (внимания) его красоты».


В строке 6, по поводу оборота речи «selfe substantiall», «самодостаточно» критик Дауден (Dowden) дал определение: «Топливо из вещества самого пламени».

Критик Уиндхэм (Wyndham) дополнил: «Топливо из того же вещества, как твой «свет пламени», а именно: «взгляд твоих глаз» (осмысленный взгляд).

Об строках 9-10, критик Мэсси (Massey) предоставил ссылку: (Cf.! The Dedication to V. & A., where), где поэт надеялся, что его молодой покровитель сможет оправдать «обнадёживающие ожидания мира»...В обоих случаях у нас есть надежда на цыпочках взглянуть на это новое чудо молодости и красоты» (p. 48).

Критик Тайлер предположил: Выражения, подходящие в случае юноши, которому всего восемнадцать (то есть если Пембрук).

В строке 10. о слове «only», «только» критик Шмидт (Schmidt) предположил: «(всего лишь) ...распорядитель церемонии, кардинально шеф».

Критик Шарп (Sharp) дополнил: «Несравненный, непревзойдённый».

Критик Бичинг (Beeching) предположил: «Первый яркий цветок новой весны. Идея третьего четверостишия, по-видимому, заключается в том, что «Mr. W.H.» мог бы, если бы захотел, обогатить мир более прекрасной расой смертных».


* Обратившись к строке 12 сонета 1, критик Капелл (Capell) предложил фрагмент: Cf.! R. & J., I, I, 223—226: «Then she hath sworn that she will still live chaste? — She hath, and in that sparing makes huge waste; For beauty starv'd with her severity Cuts beauty off from all posterity», «Затем, она поклялась, что по-прежнему будет жить целомудренно? — У неё есть всё, и в этом бережливость к огромным потерям привела; ибо красота, истощённая своей суровостью, отсекла напрочь красоту из всех потомков».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги / Публицистика