Читаем Уильям Шекспир — образы чести и благородства полностью

Не трудно догадаться исходя из содержания строки 6, что это «вздохи обожания». Иронический тон пронизывает весь сонет, а юридическая терминология служит усилению иронию делая её запоминающейся, подчеркивая витиеватость изложенного.


Клятвы в диалогах пьес, являлись критерием, подтверждающим наличие чести, в тоже время отражают литературные образы «почитания и чести», практически во всех пьесах Шекспира. За каждое сказанное слово, обещание суверен или аристократ должен был отвечать или выполнять.

Слова, сказанные без обязательств; поступки, совершенные без чувства чести — это удел бастардов. Именно, в подстрочнике сонета 127 и 131 Шекспир, рассуждая о чёрном цвете двусмысленно намекал на «чёрные» деяния и помыслы, присущие бастардам. Придворные аристократы, решали вопрос сохранения чести на дуэли, которые происходили ежедневно. Для дворянина было ниже его чести требовать сатисфакции у бастарда, вызывать его на дуэль.


— Confer!

______________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare «Henry VIII» Act II, Scene III


An antechamber of the QUEEN'S apartments.

Enter ANNE and an Old Lady


Old Lady


Then you are weakly made: pluck off a little;

I would not be a young count in your way,

For more than blushing comes to: if your back

Cannot vouchsafe this burthen, 'tis too weak

Ever to get a boy.


ANNE


How you do talk!

I swear again, I would not be a queen

For all the world.


William Shakespeare «Henry VIII» Act II, Scene III, p. 45.


Сцена III. Прихожая апартаментов королевы.

Входят Анна и старая дама


Старая Леди


Когда вы созданы слабо: сорвавшись прочь слегка;

Не хотела б быть молодым графом на вашем пути Я,

Для большего, чем пришедшая застенчивость: если позади

Не удостоившись снять это бремя, он слишком слаб

Когда-нибудь обзаведётесь малышом поди.


Энн


Как смеешь ты болтать!

Я поклянусь опять, не была бы Я королевой

Для всего мира.


Уильям Шекспир «Генрих VIII» акт 2, сцена 3, стр.45.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 16.04.2022).


Рассматриваемые строки 9-10 сонета 131 неискушённому читателю, на первый взгляд может показаться, что клятва строки 9, данная бардом тёмной леди по-настоящему искренняя. Однако, в подстрочнике автором скрыты утончённые интонации, подтверждающие интимный характер личной переписки.


«И чтобы быть уверенным, что не есть ложь, Я поклянусь,

Тысячей вздохов, лишь только думая об облике твоём» (131, 9-10).


Внимательно прочитав фрагмент: «Я поклянусь, тысячей вздохов (обожанья), лишь только думая об облике твоём» читателю интуитивно захочется поверить в искренность написанного.

Могу предположить, что пишущий поэт елизаветинской эпохи вряд ли, захотел, чтобы подобная частная переписка была передана на вёрстку для печати и тиражирования.

Из чего можно сделать выводы, что содержание сонетов 13 и 151, раскрыло в полной мере интимную, «теневую» сторону гения драматургии, которому «ничто человеческое не было чуждо». Однако через четыре столетия сонеты Шекспира вызвали волну «праведного» возмущения среди критиков, как правило женского пола, по поводу содержания сонета 151, где они увидели дискриминацию по половому признаку и тон повествования, унижающий честь и достоинство тёмной леди. Таким образом, закрепляя обвинения в адрес Уильяма Шекспира, что, он не имел ни чести, ни совести в нанесении ущерба, унижающем честь и достоинство «тёмной леди».


— Confer! С пьесой «Король Лир» акт 2, сцена 4, диалог Короля Лира с Кентом, в мастерски задуманной риторической антитезе:

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare King Lear» Act II, Scene IV


Before GLOUCESTER's castle. KENT in the stocks.


KING LEAR


No, no, they would not.


KENT


Yes, they have.


KING LEAR


By Jupiter, I swear, no.


KENT


By Juno, I swear, ay.


KING LEAR


They durst not do 't;

They could not, would not do 't; 'tis worse than murder,

To do upon respect such violent outrage:

Resolve me, with all modest haste, which way

Thou mightst deserve, or they impose, this usage,

Coming from us.


William Shakespeare «King Lear» Act II, Scene IV.


Перед замком ГЛОСТЕРА. КЕНТ в колодках


КОРОЛЬ ЛИР


Нет, нет, они этого не сделают.


КЕНТ


Да, это так.


КОРОЛЬ ЛИР


Клянусь Юпитером, нет.


КЕНТ


Клянусь Юноной, да.


КОРОЛЬ ЛИР


Они не осмелятся такое сделать;

Они не смогут, не пожелают такое сделать; это хуже, чем убийство,

Поступиться по отношению к такому жестокому произволу:

Решать мне, со всей поспешностью скромной, каким путём

Ты способен заслужить или они навяжут тебе своё употребленье,

Исходя из примененья.


Уильям Шекспир «Король Лир» Акт 2, Сцена 4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.04.2022).


— Но хотел ли, бард «навязать своё употребленье исходя из примененья» в отношении тёмной леди?


— Ни коим образом, нет!


Именно, фразой первой строки: «Твоё искусство, столь тираничное, как твоё мастерство», повествующий подтвердил подспудное желание «тёмной леди» доминировать в адюльтере с мужчинами.


В строках 11-12, повествующий бард продолжил сюжет сонета в составе третьего четверостишья.


«One on another's neck, do witness bear

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги / Публицистика