Уильям Шекспир сонеты 98, 95, 49. William Shakespeare Sonnets 98, 95, 49

Хочу обратить внимание читателя на то, что автор сонета 95 в содержании обращался к юноше от первого лица на «ты», что говорит о высоких тональностях в эмоциональном накале страстей. Шекспир часто затрагивает тему «греха» особенно в пьесах, но в строке 4 сонета 95 эта тема выработана чересчур прямо в безапелляционной и ультимативной форме, таким образом достигла «апогея», приближаясь к точке кульминации в строках 13-14.

Для сопоставления данной темы «греха» в пьесе Шекспира «Два джентльмена из Вероны» акт 5, сцена 4, любезно прилагаю читателю ниже фрагмент перевода:

— Confer!

________________

________________

Original text by William Shakespeare «The Two Gentlemen of Verona» Act V, Scene IV, line 2256—2275

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

ACT V. SCENE IV. Another part of the forest.

Enter VALENTINE

JULIA

Behold her that gave aim to all thy oaths,

And entertain'd 'em deeply in her heart.

How oft hast thou with perjury cleft the root!

O Proteus, let this habit make thee blush!

Be thou ashamed that I have took upon me

Such an immodest raiment, if shame live

In a disguise of love:

It is the lesser blot, modesty finds,

Women to change their shapes than men their minds.

PROTEUS

Than men their minds! 'tis true.

O heaven! were man

But constant, he were perfect. That one error

Fills him with faults; makes him run through all the sins:

Inconstancy falls off ere it begins.

What is in Silvia's face, but I may spy

More fresh in Julia's with a constant eye?

VALENTINE

Come, come, a hand from either:

Let me be blest to make this happy close;

'Twere pity two such friends should be long foes.

William Shakespeare «The Two Gentlemen of Verona» Act V, Scene IV, line 2256—2275.

АКТ V. СЦЕНА IV. Другая часть леса.

Входит ВАЛЕНТИН

ДЖУЛИЯ

Созерцай её, что предоставлялась цель всем твоим клятвам

И забавлялась ими глубоко в её сердце.

Насколько часто ты, владея ею с помощью лжесвидетельств подрубал тот сук!

О, Протей, пусть эта привычка заставит тебя покраснеть!

Был ли ты, стыдливым от того, что Я принял на себя

Подобное нескромное одеяние, покуда стыд ещё живёт

Под маскировкою любви:

Этим наименьшим пятном, что скромность находит

У женщин, изменяющих своё обличие чаще, чем мужчины — их разум.

ПРОТЕЙ

Не более, чем люди — есть их умы! Это истинно.

О, небеса! Будучи человеком,

Но зато неизменным, он был бы совершенным. Дабы единственной ошибкой,

Наполнившей его с помощью недостатков, заставляющих его совершать все существующие грехи:

Непостоянство отпадает прежде, чем начнётся.

Что написано на лице Сильвии, впрочем, Я могу скрытно наблюдать

Куда более свежее по Джулии с помощью неустанного взгляда?

ВАЛЕНТИН

Давай, давай, протяни руку для любого из них:

Позволь мне быть благословенным, сделав это счастливо завершившимся;

Всегда жаль, что два подобных друга надолго должны стать врагами.

Уильям Шекспир «Два джентльмена из Вероны» акт 5, сцена 4, 2256—2275.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 02.01.2024).

Причём, выразительная реплика из пьесы Шекспира «Два джентльмена из Вероны» отражала мысль автора: «Twere pity two such friends should be long foes», «Всегда жаль, что два подобных друга надолго должны стать врагами», конечно же отражала опасения автора касаемые разрыва творческого сотрудничества и дружеских отношений с юным Саутгемптоном, адресатом сонетов «Прекрасная молодёжь».

Но, давайте возвратимся к семантическому анализу сонета 95, в поиске новых интересных находок в творческом наследии барда и драматурга.

Второе четверостишие сонета 95, представляет собой одно многосложное предложение, и именно, поэтому строки 5-8 следует рассматривать вместе для облегчения прочтения подстрочника.

Одной из характерных особенностей второго четверостишия является строка 6, которая представляет собой авторскую ремарку, заключённую в скобки в тексте оригинала Quarto 1609 года. Однако, эта авторская ремарка отчасти нарушает каноническое написания чисто английского сонета, это — во-первых. Во-вторых, риторическая модель второго четверостишия построена в сослагательном наклонении, на котором повествующий, как бы предостерегает предположительными вариантами, относительно ближайшего будущего юноши, адресата сонета. Из содержания, мы видим, что поэта, действительно, волновала репутация «молодого человека».

«That tongue that tells the story of thy days,

(Making lascivious comments on thy sport)

Cannot dispraise, but in a kind of praise,

Naming thy name blesses an ill report» (95, 5-8).

«Чтобы язык, что рассказывал историю тех дней, (желая)

(Создавать блудливые высказывания, и на утеху выставляя)

Не мог порицать, но зато восхвалял в некотором роде, (притом)

Называл бы твоё имя, благословляя тебя дурным отзывом» (95, 5-8).

В строках 5-6, повествующий бард, описал возможные последствия «позора», описанного в первых строках: «Чтобы язык, что рассказывал историю тех дней, (желая) (создавать блудливые высказывания, и на утеху выставляя)».

Конечная цезура строки 5 мной была заполнена деепричастием в скобках «желая», с помощью которого была установлена рифма строки.