Уилки Коллинз

И все же его театральная деятельность не прекратилась полностью. Инсценировка «Армадейла» под названием «Мисс Гвилт» появилась на сцене в Ливерпуле, прежде чем «прийти» в столицу. О премьере в театре «Александра» в Ливерпуле Коллинз сказал: «Нам очень повезло. Публика приняла пьесу с распростертыми объятиями». Он не был так жизнерадостно настроен по отношению к лондонской постановке в театре «Глобус» на Ньюкасл-стрит. Декорации не были доделаны, управление театром находилось в руках «бездарных идиотов и мерзавцев»; когда он как-то вечером, в восемь часов, посетил театр, плотники были совершенно пьяны. Огорчение его было так велико, что он боялся спрашивать знакомых про их впечатления от премьеры. Он предрекал катастрофу, но, к его облегчению, публика осталась довольна спектаклем.

На самом деле «Мисс Гвилт» была новым произведением, значительно переписанным ради уважения к чувствам английской публики, которая не могла принять появление на сцене сомнительной дамы — двоемужницы и убийцы. В пьесе она стала более симпатичной личностью, больше жертвой греха, чем грешницей.

Восемью месяцами позже, в ноябре 1876 года, на сцене театра «Олимпик» на Уич-стрит состоялась премьера пьесы «Проход закрыт»; однако директор вызвал недовольство Коллинза тем, что подобрал исполнителей, не советуясь с автором. В итоге писатель отказался иметь дело с постановкой, помимо договора, что гарантированно состоится не менее тридцати спектаклей. Потом с явной неохотой Коллинз согласился посетить репетиции. Следующим летом в театре «Лицей» была поставлена «Тайна», а в начале осени в театре «Ройял Олимпик» состоялась премьера «Лунного камня». Последняя постановка успеха не снискала. Коллинз «адаптировал» ее почти до неузнаваемости, удалив несколько ключевых персонажей и полностью исключив даже упоминание опиума. Спектакль продержался лишь девять недель.

Он не оставил привычки устраивать каникулы после окончания работы, на этот раз поехал в Париж и Швейцарию в поисках «запасов крепкого здоровья», поскольку его мозг был «истощен» тяжелым трудом, а тело едва выживало от мучительной подагры, ревматических болей; он жаждал перебраться в сухую атмосферу континента. Летом 1877 года ему было так плохо, что он с трудом смог забраться в экипаж. Пришло время покинуть сырой Лондон. Осенью того же года он предпринял более сложный тур по Тиролю и Северной Италии вместе с Кэролайн Грейвз. Кэрри Грейвз осталась в Лондоне, чтобы заниматься домом и вести корреспонденцию, в письмах она обращалась к Коллинзу «крестный» и «крестный папа». Без сомнения, к этому времени позиции Кэролайн Грейвз окончательно упрочились. Она стала официальной компаньонкой Коллинза.

Он решил следовать туда, где можно было рассчитывать на сухой воздух. Они с Кэролайн провели некоторое время в Брюсселе, затем неспешно перебрались в Мюнхен. Затем хаотично перемещались по Северной Италии и к концу ноября оказались в Венеции, результатом этого визита стало феерическое произведение в стиле гран-гиньоля — «Отель с привидениями», печатавшееся в виде отдельных выпусков в журнале Belgravia. Путешествие-лабиринт в поисках здоровья, кажется, было вполне успешным, Коллинз сообщал о существенном укреплении духа и возвращении сил перед лицом наступающей зимы. Друзья говорили ему, что он выглядит на двадцать лет моложе. Однако это была его последняя поездка на Континент.

Домашняя ситуация изменилась, когда весной следующего года Кэрри Грейвз вышла замуж за молодого респектабельного юриста, в контору которого Коллинз перевел свои дела. В ее свидетельстве о браке зарегистрирован союз с мистером Генри Бартли, при этом Кэрри последовала примеру матери и снизила возраст на три года, она также указала, что ее отец «армейский капитан», в то время как он был лишь клерком в адвокатской конторе. Одна за другой у молодой пары появились три дочери. Коллинз стал крестным отцом первой из них, но все девочки влились в единую большую семью.

Кэрри продолжала исполнять роль секретаря Коллинза, когда появлялось время, но иногда приходилось привлекать в помощь ему других лиц. Однако его рабочие привычки отличались постоянством. Перед окном кабинета на втором этаже дома по Глостер-плейс стоял большой письменный стол, дополненный потертым ящиком для письма, этим переносным устройством Коллинз пользовался еще со школьных лет. Рядом находилась коробка с записками, необходимыми для составления истории и описания персонажей. Также под рукой были две записные книжки с вырезками из газет, одна озаглавлена «Идеи для сцен и инцидентов», вторая — «Идеи для персонажей».