Uilyams Diokletian-Restavrator-Rimskoy-imperii.633425 - Неизвестный

В конце концов, языческие культы были похожи между собой не своим содержанием, а общим отношением к культуре, обществу и государству. Так что неудивительно, что наиболее активные лидеры возрождения традиционной религии обращали взгляд на государственную машину, рассчитывая на помощь в противостоянии христианству. Диоклетиан был прекрасно осведомлен об этих настроениях и вполне им сочувствовал, но в течение большей части своего правления оставался глух к намекам на новые гонения. Однако в лице Галерия просители нашли более отзывчивого правителя. Одним из главных апологетов язычества был философ-неоплатоник Гиерокл, который последовательно занимал должности наместника Финикии и Вифинии и, вероятно, являлся автором двух книг, в которых нападал на христианство. Он и его окружение употребили весь свой опыт, чтобы убедить полуграмотного Галерия, чей престиж подпитывала его великая победа над Персией, в необходимости активных действий.

Сами христиане отнюдь не были едины в своем отношении к римскому государству и эллинистическим культурным традициям. Разумеется, скоро должен был наступить конец всего мира и начало Царства Божия. Но люди поумнее понимали, что увеличивающаяся организация церкви, ее множащиеся общины и растущее богатство требовали хотя бы минимального внимания к политическому строю государства, в котором они находились. И все же, вероятно, наиболее заметной чертой христианской церкви была полная безотносительность политики к ее делам. Эта предельно активная религия, которая как никакая другая настаивала на точности своего учения и тщательном обсуждении расхождений по поводу любых теологических, библейских или организационных вопросов, по-прежнему не определилась в своих отношениях с государством, если не считать демонической природы государственных богов и греховности жертвоприношений.

Некоторые, такие как Ипполит, считали империю четвертым из шерей Даниила, вышедшим из моря с железными зубами и когтями in бронзы и без разбора смешавшим расы и языки, чей император ||)сбовал, чтобы ему поклонялись, как говорилось в предсказаниях об Антихристе. Были и так называемые Сивиллины оракулы, в которых ненависть иудеев и христиан к Риму изливалась в кровожадных пророчествах о его падении. Прочие, такие как Тертуллиан в воинственном шпале, также считали Римскую империю врагом, но таким, с которым следует бороться пассивным сопротивлением и постепенным проникновением в его стан: «Мы могли бы сразиться с вами и без оружия, и без бунта... Ибо если бы мы, составляя такое огромное число людей, удалились от вас на какой-либо отдаленный угол земли, то, конечно, потеря столь многих... граждан не только была бы позором для вашего господства, но вместе с тем и наказанием. Вы постарались бы отыскивать тех, кем можно было бы управлять. У вас осталось бы более врагов, чем граждан»³. Представление христианства как государства в государстве было свойственно не только подозрительным местным администрациям: его с энтузиазмом поддерживали сами христиане. Многие апологеты говорили о духовной пастве Христа как о Граде Христа (politeia Christi), Христовой общине, и о земной церкви — как ее мирной дружине, militia, чьей военной присягой было крещение, а офицерами — духовенство, чьими войнами были гонения, а боевой наградой — мученический венец.⁴