Уинстон Черчилль

Второго декаб­ря 1942 года физики лаборатории Чикагского универси­тета осуществили первую в мире управляемую ядер­ную реакцию. Центр тяжести в аме­риканских исследованиях начинает смещаться с тео­ретических и лабораторных исследований к опытно-конструкторским работам. Президент Рузвельт очертил совокупность специальных мер, направленных на сохранение сек­ретности расширяющихся работ. В США создавалась сложная система прикрытия крупного научно-промышленного проекта. Руководи­тель проекта - генерал Гроувз предпринял необычные даже для военного времени меры безопасности. По­смотрим, от кого он хранил секрет прежде всего. Цитируем генерала Гроувза: «Через две недели после того, как я взял на себя руководство проектом, у меня навсегда исчезли иллюзии в отношении того, что Россия явля­ется нашим врагом, и проект осуществлялся именно на этой основе».

15 декабря 1942 г. посол Великобритании Керр вернулся из Москвы, и, узнав о планах британского командования на 1943 г., он буквально впал в отчаяние. По мнению посла Керра, “мы не представляем себе того напряжения, в котором находятся русские. Советская армия и в целом русское руководство - боится, что мы создадим гигантскую армию, которая сможет однажды повернуть свой фронт и займет общую позицию с Германией против России”. Фантастичен ли такой поворот событий? Посол посчитал нужным сказать Черчиллю, что в “Британии высказываются мнения, которые прямо или косвенно поддерживают это опасение русских”. Известие о том, что в 1943 г. не будет открыт настоящий второй фронт явится подлинным “шоком” для Сталина. “Невозможно предсказать, какими будут результаты этого”. Но аргументы Керра не заставили Черчилля пообещать предпочтение в 1943 г. высадку во Франции (как это было обещано Сталину) проведению средиземноморской стратегии (как рекомендовали начальники штабов). Полагая, что две крупнейшие континентальные державы, борясь и ослабляя друг друга, действуют в “нужном направлении”, премьер-министр поставил во главу угла задачу сохранения основы вооруженных сил и скрепления связей империи в наиболее уязвимом месте - Средиземноморье.

К этому времени Черчилль уже не сомневался в том, что немцы не пробьются через Кавказский хребет. Поэтому он задумывается над тем, как использовать немалые английские силы генерала Окинлека в Иране и Ираке. Теперь Черчилль считал, что их можно будет послать в Восточное Средиземноморье (или в Турцию, если та вступит в войну). А если возможно переместить эти силы в Восточное Средиземноморье, то почему бы не использовать их в Южной Европе?

В Лондоне Черчилль начал размышлять над темами, которые с тех пор стали постоянными для него до конца войны. Это случится, если вермахт потерпит серию тяжелых поражений и Советская Армия выйдет в Центральную Европу? В союзных штабах уже не могли не считаться с возможностью такого поворота событий. Ответом на него со стороны Запада должен был быть план “Раундап” - быстрая высадка всеми возможными силами во Франции.

Брук, судя по его дневниковым записям, полагал, что Рузвельт и Черчилль поступают близоруко, имитируя “второй фронт” в Северной Африке и максимально удаляя “Раундап”. Такой результат 1943 года имел бы негативные последствия во многих отношениях. Москва высвободилась бы - в свете нарушения союзниками своих обязательств - от всяких формальных (или подразумеваемых) ограничений, Советская Армия получала возможность самостоятельно решить судьбу Европы.

В это время американские военные аналитики полагали, что Германии скорее всего удастся нанести Советскому Союзу ряд тяжелых поражений и вероятие выхода Советской Армии за пределы своих границ еще крайне отдаленно. Разумеется, поведение Лондона, отнюдь не склонного пока ринуться в бой на континенте, удовлетворенного страшным напряжением как Германии, так и Советского Союза принималось во внимание американцами. И когда Рузвельт писал Черчиллю, что “русский фронт имеет для нас сегодня величайшее значение, он самая большая наша опора”, а это вкладывался также и тот смысл, что напряжение на восточном фронте дает Америке время и возможности развертывания своих сил.

Рузвельт уже неудержим и быстро перестраи­вается. К концу 1942 года главной целью работы стано­вится не «обогнать немцев» и даже не сделать атомную бомбу как можно скорее. Главным становится использовать новое оружие для послевоенного урегу­лирования. Рузвельт (а вместе с ним Буш и Конант) был готов даже к тому, что англичане порвут вся­кое сотрудничество с США. Главные совещательные органы - Группа выработки политики и Комитет по военной политике - высказались достаточно ясно: даже с риском (не зная степени прогресса немцев) нужно уходить от многостороннего сотрудничества с Англией и Канадой, становиться на путь односторонних усилий.

Некоторые специалисты полагали, что подобные дей­ствия замедляют проект «Манхеттен» примерно на 6 месяцев. Но это считалось приемлемой пла­той за атомную монополию.