Уинстон Черчилль

В начале ноября 1942 года, после 3-х лет поражений и отступлений английская армия наконец добилась успеха в решающей битве в египетской пустыне у Эль-Аламейна. Впервые с того времени как Черчилль стал премьер-министром он получил поздравления по поводу победы. Генерал Александер телеграфировал из Западной пустыни: “Пусть звонят колокола, число захваченных военнопленных превышает 20 тысяч, танков 350, орудий 400, несколько тысяч грузовиков”. Разумеется, это были значительные успехи, хотя при любом сопоставлении этих цифр с теми гигантскими массами войск и техники, которые были введены в боевые действия на восточном фронте - это была просто незначительная операция и этого не мог отрицать никто, в том числе и Черчилль.

По приказу Черчилля в Англии ударили во все колокола: “Война еще будет длиться еще долго, пока мы не разобьем Германию. Нам потребуется затем еще два года, чтобы разбить Японию. Мы будем держаться вместе в Америкой до тех пор, пока не установим мир в Европе и, если я все еще буду жив, я поведу всех на битву в Тихом океане”.

Успешная высадка англо-американцев в Северной Африке позволила Черчиллю уже 9 ноября 1942 г. заявить, что возникает “в целом новая ситуация, целый ряд новых возможностей для наступления против Гитлера в 1943 г.”. Он предполагал подготовку к вторжению в Западной Европе и нанесение ударов по Италии. Эти операции он хотел провести в сочетании с “различными формами давления” на Турцию, чтобы заставить ее вступить в войну, а также “взаимодействовать в наземных операциях с русскими на Балканах”.

Именно в эти дни Черчилль провозгласил главную цель своей дипломатии. Выступая 10 ноября в Мэншн-хаузе, Черчилль сказал: “Британия начала войну не для территориальной экспансии, но мы удержим все то, что принадлежит нам. И я стал первым министром не для того, чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи”. Намеком на то, как он реализует это свое обещание сохранить империю было упоминание в речи о “новых связующих звеньях англоговорящих народов”. Тогда же Черчилль сказал , что “это еще не конец, даже не начало конца, но это определенно конец начала”. В определенном смысле это был и конец героического периода, блестяще сыгранного мастером. В серых буднях грядущего от негно уже зависело все меньше и меньше. Старые доблести мужества и веры уступали место потоку индустрии, массе войск, тем макровеличинам, среди которых Британия уступала с каждым годом.

Тем временем “Энигма” давала Черчиллю бесценную возможность следить за стратегическим планированием германского командования как на Западе, так и на Востоке. В начале ноября стало ясно, что немцы, хотя они и захватили Владикавказ, не в состоянии достичь Каспийского моря или захватить Баку. Черчилль облегченно вздохнул: опасность англичанам на Ближнем Востоке уменьшалась.

Но не успела отойти на второй план одна забота, так стала возникать новая - капитальная, терзавшая Черчилля до конца войны. О дальних походах к этой проблеме мы читаем в “невинных” по виду документах. Так, в эти дни сын премьера Рэндольф беседовал с прежним министром иностранных дел Франции Фланденом и изложил свои соображения отцу: “Мы должны атаковать Европу через Италию и Балканы. Чрезвычайно существенно, чтобы британские и американские войска достигли Вены, Бухареста и Будапешта до того, как туда придут русские”. От Волги до Дуная лежали тысячи километров, на этих просторах располагались еще самые дееспособные силы вермахта, но в Лондоне уже задумались над судьбой Восточной Европы.

В это же время Черчилль размышляет над своей политикой в Азии. Он всегда считал Чан Кайши слабым правителем и в конечном счете союзником Рузвельта, а не собственным союзником. Когда Чан Кайши попросил присылки 7 британских дивизий для “помощи в возвращении Бирмы”, Черчилль сообщил Рузвельту, что операции в Северной Африке и оборона Индии не позволяют помочь китайцам.

Проблема, которая прежде всего беспокоила Черчилля в ноябре 1942 г. - потери британского флота от германских подводных лодок. В ноябре было потеряно 722 тыс. тонн английских и американских судов - самая большая цифра за все время войны. Но англичане наконец-то разгадали “потерянный” год назад военно-морской вариант “Энигмы”. Дешифровка донесений капитанов подводных лодок сразу осветила картину присутствия немцев в мировом океане. Это позволило определить места нахождения германских подводных лодок и после этого, с увеличением числа кораблей сопровождения, тоннаж потопляемых судов стал уменьшаться.