Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

Кенийский народ не мог позволить себе и далее жить по тем же старым правилам. Жители страны понимали, что на самом деле происходит за фасадом «нормальности», и в 1950 г. подняли восстание против британского правления. Мобилизационный ответ «Мау-Мау» был прямой реакцией на бессовестную экспроприацию африканских земель и повторил то, что уже произошло в контролируемой белыми поселенцами Родезии (ныне Зимбабве). Количество белых поселенцев в Кении подскочило с 21 тысячи в 1938 г. до 40 тысяч в 1953 г.

Черчилль и его сменявшие друг друга назначенцы в министерстве по делам колоний – Оливер Литтлтон, Алан Леннокс-Бойд и ненавистный всем проконсул Ивлин Бэринг (получивший прозвище Овер-Бэринг[200]) – были единодушны в том, что сутью имперской политики в Кении должно быть создание еще одного государства белых поселенцев. Родезийская модель увенчалась огромным успехом, и ее можно было легко повторить. Но они не учли растущий гнев наиболее пострадавшей этнической группы – кикуйю, численность которой в середине 1950-х гг. составляла полтора миллиона человек.

Несмотря на согласованные усилия, приложенные официозом и консервативными историками для сокрытия британских зверств в Кении, они потерпели неудачу. Настойчивая, решительная и талантливая американская исследовательница из Гарварда Каролина Элкинс смогла раскрыть бо́льшую часть правды. В ее книге «Британский ГУЛАГ: Жестокий конец Империи в Кении» (Britain's Gulag: The Brutal End of Empire in Kenya) прослеживается ход диких репрессий против кикуйю и рассказывается о лагерях, где в период с 1952 по 1960 г. содержались десятки тысяч людей.

Лозунг на воротах лагеря «Агати» гласил: «Помощь получит тот, кто помогает себе сам». На практике это означало, что с теми, кто помогает англичанам, будут обращаться лучше, чем с закоренелыми мятежниками. Черчилль обладал полной информацией о совершаемых преступлениях и поддерживал их. В конце концов, он был премьер-министром в тот период, и его роль в ситуации с белыми поселенцами, как и его поддержка, вряд ли были для кого-то секретом. Чего не мог предвидеть ни Черчилль, ни поселенцы, так это того, что у одного из арестованных ими повстанцев Мау-Мау, Хуссейна Оньянго Обамы, родится сын, у которого также родится сын, который станет президентом Соединенных Штатов и вызовет интерес к Кении в научных кругах.

Как объяснил Джон Ньюсингер в своей рецензии на книгу Элкинс, кикуйю

все сильнее страдали от дефицита земли и сокращения доходов по мере того, как белые поселения вытесняли их с плодородных нагорий. Не имея возможности владеть землей за пределами так называемых туземных резерваций, кикуйю в начале 1930-х гг. стояли перед выбором между тремя формами нищеты: вернуться к истощенным почвам и дефициту земли в резервациях, обрабатывать земли европейцев за пределами резерваций в качестве арендаторов без каких-либо гарантий или присоединиться к тем, кто потоком вливался в трущобы восточных кварталов Найроби в поисках работы{197}.

А поселенцы тем временем жирели на послевоенном товарном буме и отказывались от любых предложений как-то договориться с «умеренными африканскими националистами» (такими как Джомо Кениата) – теми, кого они открыто называли «обезьянами». При Черчилле Кения была диктатурой белых поселенцев, опиравшейся на британские штыки. Движение под руководством кикуйю – название «Мау-Мау» им дали угнетатели – приняло решение о вооруженной революции с целью изгнать из страны англичан вместе с их потомством, и его бойцы принесли соответствующие клятвы. На поселенцев нападали, их скот угоняли или уничтожали, а с коллаборационистами из числа африканцев поступали сурово.