Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

Впоследствии историки займутся сравнением двух колоссов: Черчилля и Наполеона. Они обнаружит, что оба военных лидера относительно рано лишились отцов, имели военное образование, изучали кампании генерал-капитана Мальборо. При этом некоторые исследователи, например Пол Джонсон, указывают на серьезные различия двух исторических фигур. По мнению историка, анархичный стиль правления Наполеона стал провозвестником диктаторских режимов XX века[576].

В своей оценке Джонсон затронул ключевой вопрос о диктаторском стиле правления Наполеона. Выше уже упоминалась точка зрения Черчилля, считавшего, что не только цель, но и средства определяют величие. Было показано, как это влияло на оценку Кромвеля. Кстати, Черчилль проводит аналогию между двумя государственными деятелями, которые, хотя и жили в разные эпохи и в разных странах, но в решении поставленных задач предпочитали опираться на силу оружия. В этой аналогии интересными представляются два момента. Первое, что британский автор называет Наполеона — «блестящим авантюристом XVIII века». Второе, в своем сравнении двух личностей, он не анализирует их методы и не дает оценку их деятельности, а лишь обращает внимание на различия Кромвеля и Наполеона. В то время как лорд-протектор отличался рефлексией и был полон всевозможных противоречий, Наполеон, наоборот, источал уверенность. «Он не испытывал никаких сомнений и не терзался угрызениями совести. Он точно знал, что хочет делать, — описывает Черчилль его манеру. — Наполеону не было никакого дела до прошлого, он понимал, что не в состоянии управлять отдаленным будущим, но он рассматривал настоящее как свой приз и свою добычу»[377].

В то же время, как бы Черчилль ни восхищался Наполеоном, он не мог не признать захватническую составляющую в стремлениях хозяина Фонтебло. «Император намеревался прибрать к своим рукам верховную власть и пользоваться ею до тех пор, пока под контролем его самого и его семьи не окажется весь мир», — констатировал он[378].

Наполеон был не единственной личностью в истории, грезившей о мировом господстве. В XX веке на сцене истории появился персонаж, который также собирался контролировать весь мир. Он так же возглавил страну, в которой не родился, он так же обеспечил себе популярность среди сограждан определенными успехами в решении внутренних вопросов, он так же преследовал агрессивную внешнюю политику и захватил половину Европы, он также, как и Наполеон, сломал себе шею на великих просторах России.

Черчилль не мог пройти мимо подобной аналогии. «Наполеон изучил поразительные русские кампании великого шведского короля Карла XII[161] и считал, что это чтение принесет ему большую пользу. В XX веке другой безжалостный диктатор будет изучать ошибки Наполеона и тоже решит, что усвоил урок. Россия разочаровала их обоих»[379], — напишет он.

В отличие от пары Кромвель — Наполеон, которая, хотя и привлекла внимание Черчилля, но не стала предметом глубокого сравнительного исследования, сопоставление фюрера и Бонапарта привело к гораздо более тщательному анализу со стороны британского автора. Наблюдая за захватнической политикой Гитлера в конце 1930-х годов, Черчилль пытался рассмотреть дальнейшее поведение лидера НСДАП в свете известного фиаско французского императора. В марте 1939 года он опубликовал эссе: «Совершит ли Гитлер ошибки Наполеона?». Черчилль планировал включить это эссе в качестве последней главы в свой сборник статей «Шаг за шагом», вышедший в конце июня 1939 года. Однако потом передумал, завершив сборник статьей об англо-турецком альянсе.

Это эссе интересно тем, что было написано в первой половине 1939 года. Если «История» шлифовалась после окончания мировой войны, а издана была и того позже, то названный материал появился на свет до того, как пробил набат нового военного конфликта. Как события будут развиваться дальше? Сделает ли Гитлер последний шаг, толкнув миллионы невинных людей в пропасть мировой войны? Черчилль, считал, что «выбор еще не сделан». Еще можно остановиться. Еще есть время, возможности и пути предотвращения войны. Он напомнил фюреру о Наполеоне — этом «великом гении XIX столетия», «непосредственные причины падения которого имеют значения и для Гитлера». Он напомнил лидеру нацистов о Москве, замечая при этом: «Просто удивительно, насколько огромным противовесом служили в прошлом Европы обширные территории России». Фюрер не внял предупреждениям британца и повел войска на восток.

Использовал Черчилль пример и из национальной истории. Выступая в июне 1940 года в палате общин, когда после дюнкерского избавления вся Британия жила в предвкушении предстоящего вторжения немецких войск, он добавил в свою речь следующий фрагмент: «Когда Наполеон расположился на год у Булони со своими плоскодонными судами и своей Великой армией, ему сказали: „Много трудностей нас ожидает в Англии“. Их будет гораздо больше, поскольку вернулись британские экспедиционные силы»[380].