Уйти и не вернуться

Выйдя на главную дорогу, Кюхо на мгновение остановился. В темноте раннего вечера перед ним закручивался водоворот дороги. Достав из мокрого от пота кармана сверток с деньгами, он заметно успокоился и ухмыльнулся. В голове промелькнула мысль о жене: в любой другой день она непременно бы вспылила, спроси он у нее про деньги. Кюхо купил пачку сигарет и закурил. Вдруг он подумал, действительно ли они приходили? Может быть, жена испугалась без всяких на то причин или же просто неправильно поняла их? С какой стати в разгар революции будут преследовать его – отставного лейтенанта сухопутной армии? С другой стороны, не может быть, чтобы жена ошиблась, ведь она была за него спокойна как за ветерана войны. Кюхо начал сомневаться, был ли его побег хорошей идеей. Может быть, сначала надо было во всем разобраться?

Кюхо с сигаретой во рту поднял руку, чтобы поправить фетровую шляпу, и усмехнулся, когда дотронулся до непокрытой головы. Когда он второпях убегал из дома, то шляпа так и осталась лежать на пороге. Кюхо представил, как смешно он выглядел, когда без шляпы несся вниз по холму. Хотя это было бы так же смешно, как если бы он был в шляпе, – мужчина сорока лет, оступаясь на неровностях, бежит в темноте по узкой ухабистой дороге. Кюхо внимательно осмотрелся и зашел в телефонную будку. Тусклый свет лампы заставил его поежиться. Он быстро набрал номер.

– Алло!

На другом конце провода раздался голос хозяйки соседнего магазина.

– Это отец Енхака, ваш сосед. Что? В баре ли я? Нет, конечно! Позовите, пожалуйста, мою жену.

Женщина и не думала торопиться и стала рассказывать, как хорошо идет ее торговля. Она не знала, что то, что называется революцией, прошло через самое сердце соседнего дома, и продолжала говорить о своих успехах.

Вскоре появилась жена. Тяжело дыша, она зашептала:

– Ты где?

– На дороге.

– Почему ты звонишь?

– Я просто хочу узнать, они действительно приходили?

– Да, приходили, поэтому я и сказала тебе.

– Но я же ничего не сделал. Тебе не кажется это странным?

– Пожалуй, но кто их знает.

– К тому же я лейтенант и был ранен на войне. – Жена молчала, и Кюхо продолжил: – Расскажи подробней. Что они говорили?

– Ой, опять все сначала, – она еще больше понизила голос. – Трое приходили.

– И что?

– Один все осмотрел оценивающим взглядом, он был в военной полевой форме и говорил так, словно знал тебя, но выглядел угрожающе. У двух других были нарукавные повязки военной полиции, и у них были карабины.

– Так, а с чего ты взяла, что они меня знают?

– Ну, видно, что знают. Это точно. Хватит уже меня допытывать. Кстати, когда ты ушел, я подумала, что тебе стоит переночевать у моей сестры.

Кюхо вышел из телефонной будки и выбросил окурок на обочину.

Жена имела в виду свою старшую сестру. Ее муж работал в морской транспортной компании. Он был младше Кюхо, хоть и был мужем старшей сестры. В случае с Кюхо ему придется пустить его к себе переночевать, но какое лицо он при этом сделает. Да, ситуация малоприятная. Часы уже показывали восемь часов. По радио звучал марш.

Кюхо никак не мог понять, что и как произошло и что ему надо делать. В висках стучало так, словно били скалкой по белью. Тот медленный, тяжелый звук с причала, который Кюхо слышал, сидя на пороге дома, сменился на звук быстро бьющей по белью скалки. Бездумно он вошел в ближайший японский ресторан, где заказал саке и жареных воробьев. Разом опрокинув три-четыре рюмки водки, снова вышел на дорогу, и только оказавшись на улице, постепенно начал пьянеть. Затем в ближайшей галантерейной лавке он купил бутылку сочжу, пару сушеных кальмаров и сел на трамвай. Старый трамвай шатался из стороны в сторону. На противоположной стороне сидела женщина средних лет, похожая на японку, и читала газету. Она оторвалась от чтения, украдкой посмотрела на Кюхо и вновь опустила глаза. Улицы, видневшиеся из окон старого трясущегося трамвая, были погружены в тишину, какая бывает в период революции. Время от времени вдруг доносились звуки радио, которые растворялись в дребезжании трамвая и затихали.

Молодой учитель корейского языка Со, к которому приехал Кюхо, встретил его, одетый в шелковый халат и японские сандалии. Было темно, но даже через очки в серебряной оправе в его глазах виднелась довольная ухмылка.

– Учитель Кан, это вы? Какими судьбами приехали к нам в такой поздний час?

– Они приходили. Видимо, я следующий, к кому, как говорит учитель биологии, будут «подобающе относиться».

В то же мгновение учитель Со изменился в лице. Застыв в дверях, он спросил осипшим голосом:

– Что вы имеете в виду?

– Они приходили за мной.

– Но вы же ни в чем не виноваты.

– А другие разве виноваты? Сначала тебя забирают, а разбираются уже потом.