Уйти красиво. Удивительные похоронные обряды разных стран

Она будет жить со своей семьей, пока не переедет в дом-могилу. Они приносят ей еду, чай и делают подарки. Она приходит к ним во сне. Всего лишь две недели назад она пересекла едва различимую, почти незаметную границу смерти. После того как запах формалина выветрится, ее семья будет спать с ней в одной комнате.

Агус – который, как вы помните, семь лет спал в одной кровати с мертвым дедушкой – пожал плечами.

– Мы привыкли к таким вещам. К такой жизни и смерти.

* * *

До приезда в Индонезию я изо всех сил старалась найти описание того, какие ритуалы мне предстоит увидеть в Тана-Торадже. Последние отчеты – по крайней мере, на английском – скудны. (Если загуглить манене, поиск выдаст НеНе Ликс, участницу реалити-шоу «Настоящие домохозяйки Атланты»).

Фотографии тоже редки: лучшие из них появились в английской газете Daily Mail. Не знаю, где они их взяли, ведь они точно не посылали никаких корреспондентов. Комментарии умилили меня. «О боже, что они сделали с мертвяком?» – прокомментировал кто-то. «Серьезно, это же ужасно непочтительно», – добавил другой.

И правда, если бы комментатор эксгумировал тетушку Салли с местного кладбища в Миннесоте и повез ее тело мимо соседских домов на гольф-каре, это было бы непочтительно. Он ведь вырос не там, где учат, что семейные отношения продолжаются и после смерти родственника. Для тораджанцев вытащить кого-то из могилы годы спустя после его смерти – это способ не только выказать уважение (на самом деле это самое высокое уважение, какое они могут продемонстрировать), но также сохранить связь с умершим.

Поскольку я владелец похоронного бюро, многие задают мне вопросы о телах их умерших матерей. Вы представить не можете, как часто я слышу: «Моя мама умерла одиннадцать лет назад на севере штата Нью-Йорк, ее тело забальзамировали и похоронили на фамильном участке на кладбище, не могли бы вы описать, как она может сейчас выглядеть?» Ответ зависит от многих факторов: погоды, земли, гроба, химических препаратов. Я никогда не могу ответить точно. Но, наблюдая за тораджанцами, разговаривающими со своими мумифицированными матерями, я вдруг поняла, что им-то не нужно осведомляться о состоянии тел их матерей у владельца похоронного бюро. Они прекрасно знают, что происходит с их мамой даже спустя одиннадцать лет после ее смерти. Видеть маму снова, даже в таком изменившемся виде, должно быть менее страшно, чем страдать от видений, навеянных человеческим воображением.

Мексика Мичоакан

Бешено размахивая костлявыми длинными руками, скелет в черном котелке и с сигаретой во рту склонился над Авенида Хуарес.[3] Ростом в четыре с половиной метра, он возвышался над кишащей у его ног толпой. Следом за ним, прыгая и танцуя, шли мужчины и женщины, одетые как Калавера Катрина, культовый щеголеватый скелет. Пушка выстрелила облаком блесток, мимо пронеслась фаланга ацтекских воинов, кружась на роликах. Толпа – десятки тысяч человек – веселилась и пела.

Если вы видели фильм бондианы «007: Спектр» 2016 года, вы бы узнали в этом зрелище с цветами, скелетами, дьяволами и платформами ежегодный Диас де лос Муэртос, или парад Дня мертвых в Мехико. В начальной сцене фильма Бонд появляется в маске черепа и смокинге с рисунком скелета, скользит сквозь mêlée[4] и исчезает в отеле вместе с женщиной в маске.

Однако мало кто знает, что не парад Диас де лос Муэртос подсказал идею для фильма о Джеймсе Бонде, а фильм о Джеймсе Бонде подсказал идею создать парад. Мексиканское правительство, опасаясь, что люди по всему миру увидят фильм и захотят посетить парад, которого не существует, наняло тысячу двести волонтеров и потратило год на воссоздание четырехчасового маскарада.

Некоторым мексиканцам парад показался грубой коммерциализацией очень личного, семейного праздника, которым и является Диас де лос Муэртос – два дня в начале ноября, когда мертвые возвращаются, чтобы предаться удовольствиям живых. Для других это было естественным развитием Диас де лос Муэртос в официальный государственный праздник, смелое обращение к истории Мексики на глазах всего мира.

Когда парад закончился, мы пробрались сквозь сверкающий хаос, устроенный пушками с блестками. Моей спутницей была Сара Чавес, директор моей некоммерческой организации «Орден хорошей смерти». Она указала на украшения, которые висели повсюду: на домах и предприятиях – калаверас и отличные, вырезанные из бумаги скелеты.

– О! – вспомнила она о чем-то важном. – Я забыла тебе сказать, в Starbucks рядом с нашим отелем продается пан де муэрто!

Пан де муэрто, или хлеб мертвых, – это покрытый сахаром запеченный рулет с украшением в виде человеческих костей.