Уитни Хьюстон. История великой певицы глазами ее близкой подруги

Кто-то отобрал его и бросил мне, я начала быстрый дриблинг, направляясь к корзине. Я видела, что Трейси и ее команда выстроились в очередь на защиту на другом конце площадки. Внезапно моя товарка по команде Ди Ди Филлипс встала у меня на пути и протянула руки ладонями вверх, прося мяч. Именно так и должна поступать защитница – но я от нее отмахнулась. Она мгновение поколебалась, затем повернулась, чтобы бежать; я взглянула на часы и поняла, что мяч исчез. Я остановилась, развернулась и увидела его в руках противницы, мимо которой только что пролетела. Два легких очка, чтобы закрепить победу для них, и очень трудное поражение для нас.

Я упала на пол. Спортзал гудел от эмоций, на корте было жарко. Игру сменил реальный мир. Я была измотана. Победа была почти у нас в кармане! Когда я взяла себя в руки, поздравила соперников и обняла своих, то увидела идущую ко мне Уитни в темно-серой шерстяной куртке длиной три четверти и огромных очках в коричневой прямоугольной оправе.

– В любом случае, это была хорошая игра, – сказала она.

Так оно и было.

Той осенью у Уитни начался выпускной год в Mount St. Dominic Academy. Она была не в восторге от перспективы возвращаться в школу, но Сисси была против того, чтобы дочь занялась музыкальной карьерой, не доучившись.

Уит ненавидела школу и униформу. На первом курсе ее отчислили, потому что она прогуливала занятия и не сдавала домашнюю работу. Каждое утро, надевая форму, она шла в Dunkin’ Donuts чуть ниже по улице от школы. В конце дня ее там находила подруга, которая обожала спорить с барменом о том, как лучше всего делать клубничные коктейли. Если мать уезжала на запись или выступала на Манхэттене, Уитни возвращалась домой кружным путем. Когда ее отчислили, миссис Хьюстон обратилась к директору и уговорила вернуть ее обратно.

Мы все еще встречались, но нам становилось все сложнее найти место и время, чтобы побыть наедине. Мы прятались по гостиничным номерам, оставались у меня в общежитии, в доме ее матери или в моем доме. Конечно, нас в любой момент могли застать врасплох, но этого так и не случилось. Пока однажды моя мама, пришла домой раньше обычного.

Во время моих каникул мы с Нип были у меня и после всех дурачеств прижались друг к другу в постели голыми, как взрослая пара, и стали болтать. Вдруг я услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Нип вскочила и побежала прятаться за приоткрытой дверью комнаты. Звук шагов становился все ближе и ближе. Спальня была прямо напротив уборной, и через щель в двери мне было видно, когда кто-то заходит туда или проходит мимо. Я быстро натянула одеяло до самой шеи, так чтобы выглядывала только голова.

Мама села на унитаз, не закрыв дверь, и посмотрела прямо на меня. Я слышала, как она мочится, спрашивая, почему я в постели. Я промямлила что-то, якобы плохо себя чувствую – что было не совсем ложью, в тот момент мне действительно скрутило живот от страха. Представьте себе: Уитни Элизабет Хьюстон торчит прямо за моей дверью в чем мать родила, а мама в это же время смотрит на меня из туалета. Идеальный визуальный раскол: Уитни мне было видно краешком правого глаза, а маму – левого.

Неприятное было зрелище, но мне пришлось сосредоточиться на маме, чтобы она не заметила мой бегающий взгляд. Наконец она встала, смыла за собой, вымыла руки и сделала несколько шагов к моей комнате. С меня сошло семь потов, а сердце так бешено колотилось, что я испугалась, как бы она его не услышала. Я стала молиться про себя и была уверена, что Нип делает то же самое. Мама остановилась в дверях, не сводя с меня глаз, подняла руку и слегка толкнула дверь. Потом попятилась, прошла по коридору и вышла из дома.

Излишне говорить, что мы с Нип в спешке оделись и отправились гулять до самой ночи. Но что именно могло тогда произойти?

Мама не любила ставить людей в неловкое положение, особенно своих детей. Подозреваю, она знала, что происходит, но сжалилась надо мной – а может быть, просто достаточно меня уважала, чтобы оставить в покое. Не знаю, почему она не заглянула за дверь. Мама была из тех родителей, которые доверяют своим детям, и даже когда не одобряла определенное поведение, то считала, что должна позволить нам учиться на своих ошибках.

Глава четвертая. Тревожная разлука