Уитни Хьюстон. История великой певицы глазами ее близкой подруги

Летом 1973 года у меня развилась загадочная болезнь. Почти за одну ночь на ступнях, ногах и животе появились какие-то опухоли. Мама отвела меня к врачу, но никто не мог понять, в чем дело. Недели превратились в месяцы, и не диагностированные нарывы распространились по всему моему тринадцатилетнему телу, став болезненными, и меня отправили в больницу почти на все лето. Мама, единственная кормилица семьи, неохотно оставляла меня на попечение врачей, заглядывая перед работой с играми, картами, книгами и журналами – всем чем угодно, чтобы помочь мне скоротать время и отвлечь от расчесывания нарывов, которое делало все еще хуже. В этих журналах я открыла для себя мир, который должен был отражать мое будущее: новые города и страны, прекрасные отели, лучшие автомобили и дорогие вещицы.

– Мама, я собираюсь купить тебе дом в Рио-Ранчо. У меня будет Camaro или, может быть, Firebird.

Брат и сестра никогда бы такого не сказали. Им не нужно было чего-то другого, чего-то большего. А мне нужно. Все время.

Мама тоже всегда стремилась к лучшему. За год до этого она обставила нашу недавно построенную квартиру с тремя спальнями новой современной мебелью. Отец загромождал старый дом разномастными диванами и стульями от родственников. Мама часто называла его «человеком, которому ничего не нужно».

Я всегда мечтала сделать ее жизнь лучше, потому что мама очень много работала и прошла через ад. Однажды я заплатила 112 долларов за золотое ожерелье с аметистом в шестнадцать карат, это ее зодиакальный камень, – но она велела его вернуть. Я пыталась покупать ей и другие дорогие подарки, но она заставляла возвращать все до последнего. Когда же я начала гастролировать и зарабатывать реальные деньги, стала привозить ей кожаные сумки из Италии, шарфы Hermès и другие роскошные вещи, она с радостью их принимала.

Таинственные опухоли исчезали и периодически возвращались. Это было время, когда мама работала консультантом в электротехнической компании и часто звонила домой. Я поняла, что она спросила Марти по телефону, как у меня дела, когда услышала, как он говорит: «Распухла».

Вскоре мама уволилась оттуда, чтобы проводить больше времени с нами и закончить учебу, но у нее были две подработки: консультации в реабилитационном центре для наркоманов и в вечерней школе, где она помогала взрослым получать аттестаты о среднем образовании. Мама училась в колледже Колдуэлла, который делил кампус с Mount St. Dominic Academy. За много лет до нашей встречи мы с Уитни часто оказывались в одних и тех же местах.

Мама была мудрой и сильной женщиной. Оглядываясь назад, я не могу представить, как ей удалось пережить все эти бурные времена, когда она одновременно растила нас, работала и училась. Она получила бакалавра по психологии в Caldwell и степень магистра в области консультирования в Trenton State. Ее очень уважали коллеги, поддерживали студенты, а друзья и родственники считали ангелом.

Она была хорошей женщиной, поэтому я не могла понять, почему она всегда выбирала таких недостойных мужчин. Некоторые из тех, с кем она встречалась, были недостаточно амбициозными или просто казались мне какими-то не такими; другие были женаты. Все это никак не вязалось в моей голове с десятью заповедями.

Летом перед отъездом в колледж, за год до того, как я познакомилась с Уитни, я ездила на велосипеде на тренировки. Мы играли со старшеклассницами из Оранджа и надирали им задницы до поздней ночи. Иногда я часами играла с Вэл один на один. Когда я однажды пришла домой в час ночи, мама перенесла мой комендантский час на десять вечера.

– Ну мам, я ничего такого не сделала. Просто играла в баскетбол.

– Нет, это слишком поздно, – сказала она. – Играй днем.

Правда, этот комендантский час долго не продлился. Я измотала маму и убедила ее, что в безопасности.

Мы впятером ездили домой по ночам на велосипедах и в какой-то момент разделялись – трое налево, двое направо. Но даже будь я одна, я знала, как держаться подальше от неприятностей.

Вся эта уличная смекалка осталась со мной, когда я стала старше и мне пришлось заботиться об Уитни. Однажды ей пришлось уезжать от меня на велосипеде почти в полночь, потому что у нас не было денег на такси. Я наметила самый безопасный маршрут, и она позвонила мне, когда вернулась домой. Она оставалась на линии, пока я протягивала телефонный провод из кухни в свою комнату и забиралась под одеяло с телефоном. Мы проговорили до самого утра. Внезапно связь оборвалась, и я выглянула наружу, чтобы увидеть, как у моей кровати стоит мама со шнуром, болтающимся у нее в руке.

– У вас тут электричество барахлит, – сказала она.

Я ей все рассказывала. Когда она приходила домой после работы, то всегда интересовалась, как у нас дела. Я никогда не лгала, даже если это доставляло мне неприятности, и часто брала на себя проступки Бины, потому что она была младше и, вероятно, следовала моему примеру. Когда мне было грустно, мама говорила: «Ты красивая, сильная, уверенная в себе. И ты должна знать, что кого-то это может пугать».