Уход в лес

Как ведет себя человек ввиду и внутри катастрофы? Это тема, которая становится все актуальнее. Все вопросы объединяются в этот один и самый важный. Также и внутри народов, которые, кажется, готовят планы друг против друга, в принципе, размышляют над той же самой угрозой.

Во всяком случае, полезно внимательно следить за катастрофой, а также за тем способом, которым можно впутаться в нее. Это духовное упражнение. Если мы правильно к этому приступим, страх уменьшится, и в этом будет уже первый, значительный шаг к уверенности. Воздействие будет не только персонально благотворным, но и профилактическим, так как в той же самой степени, в какой в одиночке уменьшается страх, убавляется вероятность катастрофы.

17

Корабль означает временное, лес — вечное бытие. В нашей нигилистской эпохе усиливается обман зрения, который, кажется, увеличивает движущееся за счет покоящегося. На самом деле все, что развертывается сегодня в технической силе, это лишь мимолетное мерцание из сокровищниц бытия. Если человеку удается пусть даже только на неизмеримые мгновения войти в них, то он добудет себе уверенность: временное не только утратит угрожающее, а будет казаться ему разумным.

Мы хотим назвать этот поворот уходом в лес, а человека, который осуществляет его, партизаном. Как и слово «рабочий» это слово тоже обозначает шкалу, так как оно характеризует не только самые различные формы и области, но и ступени поведения. Не может повредить то, что у этого выражения уже есть предыстория как у старинного исландского слова, хотя мы займемся этим выражением ниже. Уход в лес следовал за изгнанием; благодаря нему мужчина демонстрировал свою волю для самоутверждения своими силами. Это считалось честным, и это так еще и сегодня, вопреки всем банальностям.

В большинстве случаев изгнанию предшествовало убийство, в то время как сегодня оно автоматически, похоже на оборот рулетки, ударяет по человеку. Никто не знает, не будет ли он уже завтра причислен к группе, которая стоит вне закона. Тогда сменяется цивилизаторская видимость жизни, в то время как комфортабельные кулисы исчезают и превращаются в знак уничтожения. Шикарный лайнер становится линкором, или на нем поднимаются черные пиратские флаги и красные флаги палачей: тот, кого изгоняли во времена наших предков, тот был приучен к собственным мыслям, к трудной жизни и самостоятельному действию. Он мог в более поздние времена чувствовать себя достаточно сильным, чтобы также пойти на изгнание и быть не только самому себе воином, врачом и судьей, но также и священником для самого себя. Но сегодня это не так. Люди встроены в коллективное и конструктивное таким способом, который делает их совсем беззащитными. Они едва ли отдают себе отчет о том, насколько необычайно сильными в наше время просвещения стали предубеждения.

К этому добавляется жизнь из розеток, консервов и труб; унификации, повторения, передачи. И со здоровьем в большинстве случаев дело обстоит не хорошо. И тогда внезапно происходит изгнание, часто как гром с ясного неба: Ты красный, белый, чернокожий, русский, еврей, немец, кореец, иезуит, масон и, во всяком случае, ты намного хуже собаки. Там можно было испытать, что люди, которых это затронуло, участвовали в своем собственном осуждении.

Поэтому могло бы быть полезным изобразить находящемуся под угрозой то положение, в котором он находится и которое он, как правило, не осознает. Из этого, вероятно, последует вид действия. Мы на примере выборов видели, как тонко скрыты ловушки. Сначала следовало бы исключить еще несколько недоразумений, которые легко прицепились бы к этому слову и ослабили бы его в намерениях в пользу ограниченных целей:

Уход в лес нельзя понимать как направленную против мира машин форму анархизма, хотя напрашивается искушение сделать это, особенно если стремление в то же время направлено на связь с мифом. Мифическое, несомненно, придет и оно уже приближается. Оно будет всегда и в нужный час поднимется, как сокровище, на поверхность. Но оно будет брать начало как раз из наивысшего, поднявшегося движения как другой принцип. Движение в этом смысле — это только механизм, крик рождения. К мифическому не возвращаются, его встречают снова, когда время колеблется в своей структуре, и в сфере наивысшей опасности. Это также не значит: виноградная лоза или —, но значит: виноградная лоза и корабль. Растет число тех, кто хочет покинуть корабль и среди них есть также острые головы и добрые гении. В принципе, это называется, сойти с корабля в открытом море. Тогда наступают голод, каннибализм и акулы, короче, все ужасы, которые известны нам из истории о плоте фрегата «Медуза».

Поэтому, во всяком случае, следует посоветовать оставаться на борту и на палубе, даже рискуя тем, что взлетишь в воздух вместе с кораблем.

Это возражение не направлено против поэта, который делает явным сильное превосходство эстетического мира над техническим миром, как в своем творчестве, так и в своем существовании. Он помогает человеку вновь возвратиться к себе: поэт — это партизан.