Уход в лес

Поэтому также полезно никогда не упускать из виду необходимое, если не хотите заблудиться в иллюзиях. Однако свобода дана вместе с необходимым, и только, если она находится с ним в пропорции, представляется новое состояние. С точки зрения времени каждое изменение в необходимом приносит также и изменение свободы.

Этим объясняется, что понятия свободы 1789 года стали неустойчивыми и не могут решительно справиться с насилием. Свобода, напротив, бессмертна, хотя всегда одевает себя в одежду времени. К тому же ее нужно всегда добиваться снова и снова. Унаследованная свобода должна утверждаться в тех формах, в которых их создает ее встреча с исторически необходимым.

Теперь нужно согласиться, что утверждение свободы особенно трудно сегодня. Сопротивление требует больших жертв; этим объясняется численное превосходство тех, кто предпочитает принуждение. Тем не менее, настоящую историю могут делать только свободные. История — это форма, которую свободный человек придает судьбе. В этом смысле, конечно, он может выглядеть замещающим; его жертва причисляется к жертвам других.

Мы предполагаем, что то полушарие, в котором совершается необходимое, мы уже исследовали в его основных чертах. Здесь выделяется техническое, типичное, коллективное, порой грандиозное, порой страшное. Теперь мы приближаемся к другому полюсу, в котором одиночка действует не только как страдающий, но одновременно как понимающий и управляющий. Там аспекты меняются; они становятся более духовными и более свободными, но и опасности тоже становятся отчетливее.

Между тем, нельзя было бы начинать с этой части задания, так как сначала ставится необходимое. Оно может выступать по отношению к нам как принуждение, как болезнь, как хаос, даже как смерть — но в любом случае оно хочет быть понято как задание.

Итак, дело не в том, чтобы изменить основные контуры мира труда; большое разрушение скорее освободит его. Но могли бы быть построены другие дворцы, чем те гнезда термитов, которых утопия частично требует, частично опасается; так просто план не составлен. Речь также и не о том, чтобы отказываться платить времени дань, которую то требует, так как долг и свободу можно объединить.

19

Следует рассмотреть и дальнейшее возражение: нужно ли связывать себя с катастрофой? Нужно ли, пусть даже лишь в духовном плане, доходить до края морей, водопадов, вихря водоворота, больших пропастей?

Это возражение не нужно недооценивать. Это разумно — прокладывать надежные пути, как предписывает их разум, с волей настаивать на них.

Эта дилемма становится также практичной, как при вооружениях. Вооружение создается на случай войны, сначала как гарантия безопасности. Потом оно ведет к границе, у которой оно, кажется, подгоняет войну и притягивает ее. Здесь существует определенная степень капиталовложений, которая в любом случае ведет к банкротству. Так можно было бы подумать и о системах громоотводов, которые, в конечном счете, вызывают грозы.

То же самое справедливо и для духовного. Когда задумываются о крайних дорогах, пренебрегают проезжими дорогами. Также и здесь, между тем, одно не исключает другого. Скорее разум требует обдумывать возможные случаи в их совокупности и готовить на каждый из них ответ как ряд шахматных ходов.

В нашем положении мы обязаны считаться с катастрофой и идти спать с нею, чтобы она не нанесла нам ночью внезапный удар. Только вследствие этого нам удастся получить запас уверенности, который сделает возможным рациональное действие. При полной безопасности мысль только играет с катастрофой; она приобщает катастрофу к своим планам как невероятную величину и прикрывается мелкой страховкой. В наши дни это наоборот. Мы должны обратить почти весь капитал в катастрофу — чтобы как раз вследствие этого держать открытым средний путь, который стал тонким, как лезвие ножа.

Знание среднего пути, которого требует разум, остается необходимым; оно подобно стрелке компаса, которая определяет каждое движение и даже отклонение. Только так можно прийти к нормам, которые признают все, не принуждая их к этому силой. Так будут также соблюдены границы права, в долгой перспективе это приведет к триумфу.

То, что теперь есть юридическая процедура, которую все признают, в принципе, в этом не может быть никакого сомнения. Весьма заметно мы из национальных государств, из больших пространств движемся к планетным порядкам. Их можно достичь с помощью договоров, если только у партнеров есть воля к тому, как это должно было бы доказывать, прежде всего, ослабление суверенных прав — все же в отказе скрывается плодородие. Существуют идеи, и существуют также факты, на которых может быть сооружен большой мир. Это предполагает, что уважают границы; аннексия провинций, депортации населения, учреждение коридоров и разделение по линиям меридианов увековечивают насилие. Поэтому преимущество в том, что это еще не развилось к миру и вместе с тем чудовищное еще нуждается в санкции.