Уходящий тропою возврата

Жажда наживы, обогащения за счет славянского племени, перекликаясь со степью, твердила: «Ты воин, ты достоин быстро обогатиться, взять на копье все, что пожелаешь. Богатым, удачливым и сильным ты вернешься в степь, и семья встретит тебя как героя, добытчика, приносящего в дом благосостояние».

Тысячи воинов, заполонивших временный стан и оставшихся после победы без добычи, пока не испытывали голода, бросали в котлы взятые с собой запасы тертого в муку сушеного мяса, расположились у костров. Многие прислушивались к разговору хана со старейшинами, но охранная сотня, вставшая в каре, не давала подойти к совещающимся на близкое расстояние.

На ковре, подшитом мехом степного волка, по-походному облокотившись на свое же седло, хан холодным взглядом смотрел на стоявших полукругом перед ним куренных. Своим затылком он ощущал направленный на него взгляд шаманки, сидевшей за спиной, прямо на траве, подвернув ноги калачом.

– Ваши воины слишком долго провозились у этих деревянных построек. Слишком много потерь, – тихим голосом вещал хан. – Вы плохо учите воевать своих людей. Выходит так, что урусы сильнее нас.

– Хан!..

Поднятая Селюком рука заставила замолчать открывшего было рот старейшину.

– Пожар уничтожил добычу. Он же лишил нас большого количества стрел. Сколько сейчас стрел приходится на одного воина?

– По полному колчану имеем, – отозвался Соглук.

– И вы хотите продвигаться дальше? – с усмешкой спросил присутствующих хан. – Печенеги говорили, что вверх по реке, в трех переходах отсюда, стоит город, стены которого закованы в камень. Город небольшой, но очень богатый. Вы, старики, хотите лишить меня победы, лишить добычи своих воинов? Мы упремся в стены, при этом не имея достаточно воинского припаса.

Селюк сделал паузу, раздумывая над своими мыслями, окинул взглядом по отдельности каждого из присутствующих, принимая решение, как распорядится людьми.

– Олуглы, я не могу сломя голову вести орду дальше. Поступим так. Ты, Исси-оба, поведешь свой курень вверх по реке. И смотри мне, в лес с дороги сойдешь не раньше, чем свершишь один дневной переход. Понял?

– Слушаюсь, мой хан!

– Пойдешь на разведку. Близко к городу чтоб твои коши не подходили. Не спугни мне добычу.

– Я понял.

– Посылаю тебя туда потому, что знаю, ты молодой, сильный волк. К тому же ты утрюк-хитрый, а хитрец в этом деле мне сейчас ох как нужен. Твоя тысяча воинов почистит округу у самого города, там ждешь орду.

– Я все понял, мой хан.

– Всем старейшинам приказываю отсыпать каждому воину куреня Исси еще по колчану стрел.

– Но у нас же…

Под тяжелым взглядом хана открывший рот куренной замолчал.

Хан продолжил:

– Соглук, твоих людей больше всего полегло в бою.

– Да, мой хан.

– Даю тебе возможность отвезти тела воинов в стойбище. Вернешься через два дня. Буду ждать тебя здесь. Через два дня ты привезешь сюда двадцать подвод, нагруженных стрелами.

– Благодарю, повелитель.

– Остальные курени разошлют коши по округе, по урусским селищам, находящимся отсюда не далее половины дневного перехода. Между собой разберетесь, кому куда двигаться. Войско нуждается в продовольствии. Захваченных в полон рабов можете пока пригнать сюда же.

– Великий хан, – за спиной раздался скрипучий голос шаманки, – позволь мне пойти с куренем старейшины Исси-оба, думаю, что понадоблюсь ему. Перед твоим приходом своим оком окину город, который хы хочешь взять приступом.

– Езжай, – не поворачивая головы, разрешил хан.

При первых лучах рассветного солнца Гордеев городок зашумел растревоженным ульем. Толпы горожан подошли к воротам боярского терема, запрудив собою большую часть улицы. Поднявшийся галдеж слышался даже у южных ворот. В пришедшей к терему толпе можно было разглядеть и самих жителей городка, и пришлых из деревень. Отдельной кучей от народа стояли печенеги, одетые в стеганые халаты и шапки-колпаки. Накал страстей повысился до предельного градуса, когда с боярского крыльца спустился Лобан, дворовый распорядитель. Легкой походкой проследовал к открывшимся перед ним воротам, чуть выставив ладони перед собой, поднял руки, повышая голос, закричал:

– Тихо, родовичи! Боярыня с сотником Горбылем и погостной старшиной думу думают.

Народ разом притих, присмирел, приученный к дисциплине. Толпа молча уставилась на бородатого людина, наделенного боярином полномочиями следить за его личным хозяйством в тереме.

– Боярыня просит вас маленько обождать, не кричать под окнами. Всем обо всем объявят.

Высказавшись и добившись желаемого результата, Лобан, горделиво окинув взглядом притихший народ, спокойно развернулся и двинулся назад.

В самом тереме собралась вся старшина городка. Галина восседала на боярском столе, заменив собою ушедшего в поход мужа. Горбыль стоял на противоположной стороне поставленного посредине светлицы широкого стола. За прошедший со времени сбора час уже многое было обговорено. Такие предложения, как послать гонца вслед дружине, повернуть ее обратно, Горбыль отверг. Времени мало, не успеет дружина вернуться.