Укол гордости

— Да, нужно попробовать, — поддержала ее Варя. — Может быть, будет упоминание об учащении случаев заболевания столбняком в Тайгинске или что-то подобное… Хотя, например, у Сливкова диагноз был неясным, там что-то с сердцем. Вообще, многое непонятно.

— Да-а, все писано вилами по воде… — погрустнела Гайка. Но все равно давай побегаем, поспрашиваем, вдруг на что-то наткнемся. А свидетелей я разговорю, не сомневайся. Мне все обо всем расскажут!

— Ладно. — Варя встала и начала собирать со стола грязную посуду. — Библиотека открывается в девять, надо лечь пораньше, чтобы завтра к открытию подъехать.

В интернете найти ничего не удалось. Не было ни упоминаний о странных случаях заболевания столбняком в их городе, ни даже об учащении заболеваний столбняком в Тайгинске.

Слегка разочарованные, они решили ложиться спать. Варя постелила Гайке как гостье на своем диване, а для себя разложила кресло-кровать. Перед сном они еще долго разглядывали фотографии в Гайкином телефоне. В конце концов Варе даже стало казаться, что она давно знает эту толпу веселых и красивых людей, похожих на Гайку.

Наконец они улеглись, и Персик угнездился в кресле, и Варя уже стала засыпать, когда Гайка, сонно сопевшая на диване, вдруг подняла голову и совершенно сомнамбулическим голосом сказала:

— Не понимаю, почему у тебя нет парня. Ты хорошенькая. Может, ты слишком умная?.. И прическа эта тебе не идет…

И она снова упала на подушку и заснула.

У Вари потеплело на душе. Может, она правда хорошенькая? Просто прическа ей не идет. Надо сменить прическу, и все станет хорошо. Вот завтра прямо с утра взять и поменять… И все станет хорошо-о-о…

5

Варя проснулась от оглушительного грохота. Что-то упало, загремело, зазвенело. Истерически залаял Персик, что-то покатилось по полу. Потом Персик душераздирающе завизжал, и этот звук буквально выбросил Варю из постели.

Не разбирая дороги, она кинулась к балкону — именно там происходило что-то ужасное, — запуталась в тюли, висевшей у балконной двери, сзади на нее налетела Гайка, и обе они выпали на балкон.

Персик кидался на ограждение балкона, бешено лаял и рычал, задирая голову вверх. Варя подняла голову и успела увидеть чьи-то ноги, которые, мгновение поболтавшись в воздухе, исчезли за краем балконного козырька. По крыше прогрохотали шаги, что-то хлопнуло, прошуршало и затихло. Варя и Гайка с раскрытыми ртами застыли на балконе.

В окнах их дома и дома напротив горели огни, хлопали двери балконов, разбуженные соседи громко перекрикивались, спрашивали, что случилось.

— Бачыла, бачыла! — голосила на своем балконе соседка справа Зося Копыток. — Чорны, чорны, як чорт! Наверх упоуз! Варечка, ты жыва?

Зося уже лет двадцать жила в Сибири, но со страху всегда голосила на родном белорусском.

— Жива! — громко крикнула Варя, стараясь перекричать оглушительный лай Персика.

Внизу, на первом этаже, басовито и гулко загавкал Громолай. Персик мгновенно переключился на внутреннего врага, просунул голову сквозь боковую решетку балкона и стал визгливо переругиваться с Громолаем. Послышался звук сирены, мигая маячком, во двор въехала патрульная машина. Видимо, кто-то из соседей позвонил в полицию. Только слева, на балконе деда Ильи, было темно и тихо.

Медленно приходя в себя, Варя ощутила мерзкий запах. Воняло от какой-то белесой лужи, растекшейся посреди балкона. Рядом валялась опрокинутая кастрюлька… Это была каша, Персикова каша, про которую Варя, выставившая ее вчера на балкон, намертво забыла и которая, простояв весь день на жаре, конечно же, прокисла.

К тому времени как полицейские поднялись в квартиру, Варя слегка разобралась в ситуации.

Кто-то хотел залезть к ним ночью через открытый балкон. Спустившись на веревке с крыши, незваный гость встретил неожиданное препятствие в виде бдительного Персика и кастрюльки с прокисшей кашей. То ли он сначала вляпался ногой в кашу и разбудил Персика, то ли наоборот, угодил в кашу, спасаясь от отважного сэра Персиваля, но, так или иначе, Персик их спас.

Потные парни в форме, треща рациями, походили по квартире, морщась, постояли на балконе, не слушая Вариных извинений по поводу прокисшей каши, выслушали гомонящих соседей и выяснили, что, кроме Зоси Копыток, никто злоумышленника не видел, а Зося видела только, что он «черный как черт», что когда этот «черт», спрыгнув с чердака, бежал вниз по лестнице, никто не отважился открыть дверь, а в глазок ничего толком разглядеть было нельзя, а также, что никто не убит и ничего не похищено, дали Варе и Гайке добрый совет: «Закрывать балкон надо, красавицы» — и укатили на свою службу, которая «и опасна, и трудна». А Варя и Гайка остались одни.

Соседи еще некоторое время перекликались, обсуждая произошедшее, потом постепенно разошлись, щелкая запорами балконов. В окнах погас свет, и наступила тишина.

Варя и Гайка, убрав смердящую кашу и наскоро помыв балкон, тоже ушли в комнату, защелкнули запор на балконной двери и уселись на диван. Персик, чувствовавший себя героем, без спросу влез между ними. Они сидели и молчали, глядя друг на друга.