Укол гордости

Он деловито направился к газону, долго там не задержался и зашагал к дому. Как раз в это время из подвала вышли пожарники и сопровождающий их Викентий Палыч. В руках у пожарников были какие-то штуковины непонятного назначения, которые они побросали на землю и стали что-то возмущенно говорить Викентию Палычу. Викентий Палыч виновато чесал в затылке и разводил руками. Дед потусовался возле них, вернулся к Варе и Гайке и объявил:

— Все, девки, пошли домой. Пожара никакого нету, ктой-то дымовухи в подвал покидал. Силантьевский внук, поди, с дружками! Мало я ему ухи драл! Такой же вредный, как бабка его! Пошли скорей, а то Варька совсем плохая.

По лестнице они поднимались в шумной толпе соседей. Как только разрешили вернуться в дом, жильцы быстро растеклись по подъездам. Уже темнело, и всем хотелось домой, к ужину и телевизору. Да и во дворе ничего интересного уже не осталось: специальная машина увезла труп, полицейские уехали…

Зайдя домой, Варя быстро сбросила обувь и куртку, стуча зубами, вытащила из шкафа одеяло, завернулась в него и с ногами забралась на диван.

— Варь, я сейчас тебе ванну налью и чай поставлю. — Гайка распотрошила аптечку и упрекнула Варю: — У тебя совсем никаких лекарств нет! Хотя бы корвалол-то можно было иметь!

Но тут явился дед Илья с четвертинкой водки и забраковал Гайкины методы лечения.

— В ванне твоей тока кости греть, а ето — лекарство от всего!

Он набулькал Варе полкружки водки и, не слушая никаких возражений, заставил сделать несколько больших глотков.

Варя захлебнулась, задохнулась, закашлялась, внутренности обожгло, из глаз хлынули слезы.

— Во-о-от! — Дед довольно крякнул и допил остаток водки из кружки, чтобы не пропадало добро. — Пущай поревет. Все худое из человека выходит со слезьми да с мочой. Пущай ревет! К утру будет как новенькая!

Он уселся в кресло и приготовился с удовольствием наблюдать, как из Вари выходит все худое. От выпитой водочки глаза его замаслились, выражение лица стало благостным.

— Илья Васильевич. — Гайка сунула Варе пачку бумажных платков. — Пойдемте, я вас чаем напою с пирогом.

— Пирог — дело хорошее! — встрепенулся дед. — С чем пекла-то? С рыбой, поди?

— С рыбой, — подтвердила Гайка. — Как вы догадались?

— Дак я давеча из дому выходил, на весь дом и пахло! Я сразу понял — рыбник! Рыбу-то какую брала?

— Стерлядку…

— Дело! Рыс клала? Листик лавровый?

— А как же! — весело воскликнула Гайка. — Все, что положено — положено!

— Ладныть, пойдем! — Дед выбрался из кресла, и они с Гайкой ушли в кухню. За ними, цокая когтями, ушел Персик. Он явно не хотел пропустить важное мероприятие — чаепитие с пирогом.

Варя облегченно вздохнула и легла, подложив под голову диванную подушку. Она начала согреваться, дрожь утихала, но на душе было тяжело. Варя снова и снова мысленно переживала страшный момент: она оборачивается, а позади нее стоит… смерть! Как ей теперь отделаться от всего этого, как забыть?..

Из кухни доносились звяканье посуды и бодрый монолог деда Ильи, в который Гайка скромненько вставляла междометия.

— Ниче, вкусно пекешь! Вот Егоровна, Варькина бабка покойная, тоже была прям спецназ по пирогам! Бывало как напекет — с грыбами, с творогом, с вышней! М-м-м! По всему дому дух идет! Спецназ!..

Пришел Персик, запрыгнул к Варе на диван, залез под одеяло, уютно свернулся под боком. От Персика сильно пахло рыбным пирогом. Было понятно, что «доля Билли Бонса» вытребована, получена и употреблена с пользой для дела и тела.

Варя погружалась в тяжелый сон. Ей снился мучительно повторяющийся кошмар. Она убегала от старухи, но оборачиваясь, каждый раз, видела ее сзади, рядом с собой. Старуха смотрела на нее остекленевшими, неподвижными мертвыми глазами. Варя в диком ужасе вскрикивала, вскидывалась, просыпалась, но проснуться до конца не могла и снова бежала, и снова, обернувшись, видела позади старуху.

За границами сна тоже что-то происходило: кто-то звонил в дверь, что-то говорил, потом запиликал Гайкин телефон, Гайка уходила и приходила, что-то говорила, Персик, не выдержав Вариного беспокойного сна, ушел от нее…

Только под утро Варя крепко заснула и проснулась, когда было уже светло. Гайки и Персика не было дома. Постанывая от головной боли, Варя сползла с дивана и побрела в душ.

Когда она вышла из ванной, Гайка и Персик уже вернулись с прогулки. Персик чавкал над своей миской, Гайка готовила завтрак.

— Как ты? — спросила Гайка, жалостливо глядя на нее.

— Нормально, — сипло сказала Варя, садясь на табуретку. — Кто это шарашился всю ночь по дому, звонил, болтал, спать не давал?

— Кто бы говорил! — возмутилась Гайка. — Сама всю ночь орала как резаная, мы с Персиком только под утро заснули.

— Так кто приходил? — Варя подперла рукой тяжелую голову.

— Дед Илья. — Гайка полезла в холодильник, достала оттуда поллитровую банку с мутной жидкостью и поставила перед Варей. — Вот, лекарство тебе принес.

— Что это? — Варя, скривившись, понюхала содержимое банки. Пахло чесноком и укропом.

— Угадай с трех раз! Рассол огуречный! Допинг алконавта. «Первое дело с похмела»… Попробуй, небось не отравишься.