Украденная юность

— Мой фюрер, если вы прикажете генералу Венку прорвать кольцо осады Берлина, то столица продержится, пока сражение не будет выиграно. — Он подошел к столу, нагнулся над картой и торопливо продолжал: — Венк стоит в Магдебурге на восточном берегу Эльбы, он может соединиться с корпусом генерала Реймана у Потсдама.

Йодль пальцем показал на карте маршрут Венка. Гитлер некоторое время молчал, уставившись на карту, потом недоверчиво спросил:

— А какими силами располагает Венк?

Йодль перечислил дивизии с блестящими названиями: «Шарнхорст», «Клаузевиц», «Ульрих фон Гуттен». Но Брандт знал, что эти дивизии состоят из одних семнадцатилетних юнцов, членов гитлерюгенда, из слушателей офицерских школ и отбывающих военизированную трудовую повинность.

— Только Венк может прорваться в Берлин, мой фюрер! — повторил Йодль с нажимом.

В его голосе появилась уверенность, он держался свободнее и непринужденнее. «Точно кельнер в ресторане, — подумал Брандт, — только вместо вина подает Венка».

Гитлер медленно поднялся.

— Венк, — пробормотал он, — Венк!

Он приказал адъютанту немедленно соединить его с Венком. Гюнше подошел к столику, на котором стояли три телефонных аппарата, а Гитлер снова повернулся к генералам. В его мутных глазах опять словно вспыхнули искорки.

— Венк прорвется к Берлину! — ‘сказал он. И тут Гитлера понесло, слова лавиной хлынули из его рта: — Я изменю ход — войны! У врат Берлина я выиграю решительную битву. Провидение поддерживает меня, о возвращении Девятой армии не может быть и речи. Она останется там, где стоит, на Одере. Венк отбросит русских, а Буссе их просто изрубит… изрубит!

Беспорядочные фразы бурным потоком срывались с его губ, а вокруг с каменными лицами застыли генералы.

В эту минуту Гюнше доложил:

— У аппарата Венк, мой фюрер.

Гитлер шаркая подошел к телефону. В комнате воцарилась гробовая тишина. Глаза присутствующих загорелись надеждой. Все, казалось, задавали себе один и тот же вопрос: пойдет ли Венк на Берлин?

— Венк, — говорил Гитлер в трубку, — Венк, вы меня слышите?

Вы должны прорваться к Берлину, я приказываю вам! — и патетическим тоном добавил: — В ваши руки я отдаю судьбы Германии.

Пауза на другом конце провода длилась несколько секунд. Но Брандту они показались вечностью. Наконец из трубки явственно донесся голос Венка:

— Мой фюрер, жизнь моя и моих солдат принадлежит вам…

В эту минуту ординарец позвал Брандта к телефону. Выходя, он услышал, как Гитлер, обращаясь к генералам, торжествующе воскликнул:

— Пока в Германии есть такие люди, преступно говорить о том, что война проиграна!

Брандт взволновался. «Может быть, звонит отец, — подумал он, — может быть, он уже в Мюнхене. Все устроил и решил вызвать меня с совещания». Губертус поспешил к телефону, но его задержал капитан Юргенс:

— Что нового?

— Венк обещает прорваться к Берлину.

Брандт попытался пройти дальше, но капитан, смеясь, задержал его.

— А вы уже бежите ему навстречу? Да ведь это заговор обреченных, милый мой! Венк, как всегда, переоценивает себя. Но со своими юнцами ему далеко не уйти. Поверьте мне, Брандт, Берлину конец. — Он повернулся, но еще крикнул вдогонку: — Всего хорошего, Брандт… До свидания!

Штандартенюнкер поднял телефонную трубку, и лицо его выразило разочарование. На другом конце провода прозвучал голос адъютанта Аксмана:

— Послушай, Брандт, доложи старику, что от обергебитсфюрера Шлюндера прибыл курьер. У них большие потери за последнюю ночь. Шлюндер просит дать приказ об отступлении. Курьер ждет ответа.

— Вряд ли это выйдет. Старик на совещании. Что еще?

— У нас здесь парнишка из гитлерюгенда подбил русский танк. Шлюндер представил его к Железному кресту. Теперь все.

— Есть. Я позвоню.

Он положил трубку. На обратном пути его снова трясло от страха. А что, если попытка Венка прорвать осаду автоматически отменяет задание в Плёне? Борман слыл человеком капризным, с переменчивым настроением. В последние дни Брандт достаточно часто наблюдал, как приказы и назначения давались и отменялись в течение одного часа.

У дверей конференц-зала его остановил Геббельс. Казалось, он почуял скверные вести и теперь озабоченно осведомился о содержании телефонного разговора. Брандт передал ему все, и Геббельс доложил Гитлеру о подбитом танке.

— Мой фюрер, немецкая молодежь с доверием взирает на вас. Как мне доложили, в бою у Хафельского моста член союза гитлеровской молодежи уничтожил большевистский танк.

Гитлер взглянул на карту и спросил:

— А разве мост через Хафель еще в наших руках?

Аксман ответил утвердительно. Он разозлился на Геббельса, который выхватил у него из-под носа хорошую новость, но, увидев, что Гитлер благожелательно кивнул, добавил:

— Я позволю себе просить вас, мой фюрер, лично вручить награду этому юноше. Награда, полученная из ваших рук, мой фюрер, будет иметь огромное моральное значение для членов гитлерюгенда, сражающихся и умирающих с вашим именем на устах.

И он насмешливо взглянул на Геббельса, обычно сопровождавшего награждение орденами шумной пропагандистской болтовней. Теперь тот сердито отвернулся.