Украденная память

Я вынул флакон с купоросным маслом, хотя и не знал, поможет ли оно тут хоть чем-нибудь. Салли положила руку мне на спину, оглядывая деревню в поисках других признаков жизни. Том потянул Кроху за собой. Малышка, видать, не очень-то понимала, что происходит, но, видя осторожность Тома и обнажённую шпагу, догадалась о близкой опасности.

– Что будем делать? – прошептал Том.

«Бежать отсюда», – хотелось сказать мне. Но ведь именно ради этих следов мы и пришли.

– Сперва заглянем в дом, – шепнул я в ответ.

Мы осторожно двинулись вперёд. Добравшись до дома, я указал на окна. Том подошёл к левому, я – к правому, и мы аккуратно заглянули внутрь.

Ничего.

Как и в предыдущем доме, здесь не было ничего, кроме гниющей мебели и снега. И никаких признаков того, что кто-то заходил внутрь. Тогда кто или что оставило эти следы?..

Посреди деревни по-прежнему возвышалась башня. Мы тянули время, сколько могли, но нельзя вечно откладывать неизбежное.

Мы двинулись к башне, заполошно озираясь по сторонам. Я прислушивался, но не слышал ничего – ни звуков движения, ни голосов. Только хруст снега под нашими сапогами. Мы шли рядом с цепочкой следов, стараясь не наступать на них – боясь коснуться отпечатков ног Белой дамы.

Я посмотрел на башню, на бойницы в её стенах – и замер.

– Там… там внутри что-то двигалось?

Том неуверенно покачал головой.

– Я ничего не видела, – прошептала Салли.

Над башней мелькнула тень. Я пригнулся, но тут же понял, что это Бриджит. Она прилетела из леса, покружилась над зубцами и спикировала вниз. Испуганная Кроха протянула руки, чтобы поймать голубку, но Бриджит лишь описала над нами круг, тревожно крикнула и снова устремилась к лесу.

Что это? У меня разыгралось воображение? Или птица пыталась предупредить о чём-то ужасном, поджидающем внутри? Впрочем, предупреждать меня не было нужды: я и так не сомневался, что в башне затаилось нечто жуткое. И всё же мы двигались вперёд, пока не подошли к двери. Здесь следы заканчивались – будто кто-то стоял по другую сторону и ждал.

В голове пронеслась безумная мысль: «Постучать?»

Потом мы двинулись в разные стороны от двери, прижимаясь к стене. Я потянулся к ручке. Перепуганный Том занёс шпагу, готовый нанести удар. Я взялся за ржавое железное кольцо и дёрнул. Дверь застонала. Этот звук эхом прокатился по холмам, дробя тишину как удар грома. Я съёжился, готовый ко всему.

И вновь ничего.

Никто не окликнул нас. Никто и ничто не вышло наружу, кроме вони плесени и ржавчины. Я сунул голову за дверь и заглянул внутрь.

В башне было темно. Единственный свет проникал свозь бойницы, разливаясь по каменному колодцу туманным сиянием. В центре стоял стол, рядом валялся единственный деревянный стул. За ними виднелся пустой и холодный очаг. Винтовая лестница змеилась вдоль дальней стены, исчезая в узком отверстии в потолке.

Я посмотрел на Тома:

– Готов?

Он выпучил глаза:

– Я?

«Это ведь у тебя в руках волшебная шпага», – подумал я. Но было несправедливо отправлять друга туда, куда я не хотел идти сам. Я сосчитал на пальцах: один, два, три. И вошёл, сжимая в кулаке флакон с купоросным маслом. Том шагнул следом, держа наготове шпагу, готовый к атаке. Но вокруг не было никого и ничего.

Салли и Кроха держались за нашими спинами. Я указал на лестницу. Она была слишком узкой для двоих, и я пошёл первым, поднимаясь, пока не сумел заглянуть на следующий этаж.

Здесь когда-то размещался арсенал. По периметру стены тянулись стойки, заполненные проржавевшим оружием. Тут были мечи – одноручные и двуручные – и алебарды со зловеще изогнутыми лезвиями. Деревянные древки сломались под их весом, и топоры лежали на полу, ржавея на камнях. Я увидел дюжину длинных луков со сгнившими остатками тетивы и растрескавшиеся арбалеты; половина из них валялась на полу рядом с поломанными алебардами. Возле лестницы лежали четыре ружья, заинтересовавшие меня более всего. Это аркебузы – самое старое огнестрельное оружие, каким никто не пользовался уже двести лет: длинные металлические трубки с прямыми деревянными прикладами; у них не было спусковых крючков – лишь ложе, куда клали порох. Аркебузиру приходилось самому поджигать его, чтобы ружьё выстрелило.

Это старинное оружие очаровало меня, и не будь я так напуган – непременно остановился бы, чтобы получше его рассмотреть.

Так или иначе, покамест ничто не указывало на присутствие чужака.

Мы поднялись на третий этаж. Тут лежали старые щиты, совершенно бесполезные в наши дни. Последний этаж был пуст. Здесь заканчивалась винтовая лестница. Единственный путь наверх – небольшая лесенка – вел к люку в потолке, запертому на ржавую железную щеколду.

Люк, разумеется, вёл на самый верх башни – площадку, окружённую каменными зубцами.

Том наклонился ко мне.

– Они там? – прошептал он.

– Нет. Разве что они – не люди.

Щеколда прочно блокировала крышку люка изнутри.

Глаза Тома расширились. Он покачал головой и отступил.