Украденная память

Герб на одной из дверей – жёлтый щит с единорогом в центре – явно указывал на покои сэра Эдмунда. Я подошёл к соседней двери, на которой висел такой же щит, только поменьше, и постучал.

– Кто там? – ответил высокий голос.

– Кристофер, – прошептал я.

До меня донеслись шуршание простынёй и скрип половиц. Дверь открылась. Передо мной стоял Джулиан Дарси в ночной сорочке, держа в руке фонарь.

– Вас не должно тут быть, – прошептал он. – Отцу не нравится, когда я засиживаюсь допоздна.

– Простите. Никак не мог заснуть, – сказал я. – Послушайте, я планировал завтра погулять по округе. И подумал, что вы наверняка хорошо знаете эти места.

Джулиан просиял:

– Конечно! Я покажу вам здешние деревушки и леса, где много дичи. Вы умеете стрелять? Я могу вас научить. А у реки есть пещера. Я думаю, давным-давно там жили люди. Внутри рисунки, похожие на отпечатки ладоней…

Если бы я не оборвал Джулиана, он болтал бы до рассвета.

– Да, можем на них взглянуть. Но на самом деле я хотел бы увидеть Хук-Реддейл.

Джулиан замолчал – так же резко, как за обеденным столом, – и глянул на меня с испугом:

– Я не знаю, где это.

– Думаю, знаете, – сказал я. – Уверен, что знаете.

– Нет.

– Ваш отец говорил, что вы любите исследовать местность.

Джулиан смутился:

– И что?

– А то, что сэр Эдмунд знает, где Хук-Реддейл. Он не хотел бы, чтобы вы наткнулись на такое зло. И предупредил бы – велел держаться подальше. Но тогда ему пришлось бы объяснить, где деревня, чтобы вы знали, куда не надо ходить.

– И вам не надо туда ходить! – в отчаянии сказал Джулиан. – Не надо! Там живёт Белая дама.

– Именно поэтому я и ищу деревню. Мы должны остановить то, что забирает детей.

– Вы не сможете. Даже не пытайтесь! Пожалуйста, прошу вас, не пытайтесь. – Он сменил тон. – Послушайте, здесь много чудесных мест, которые стоит повидать. Эти края прекрасны! И мы можем потренироваться. Ваш слуга, Том, научит меня драться на шпагах, а я вас – стрелять из лука. И…

– Нет, – холодно сказал я.

– Но…

Мне стало неуютно. Джулиан слишком напуган и не скажет, где Хук-Реддейл. А значит, придётся его заставить, и я знал как. Но это было жестоко.

– Я не стану с вами тренироваться, – сказал я. – Потому что не общаюсь с трусами.

Он изменился в лице:

– Что?

У меня сжалось сердце. Но я продолжал:

– Дети пропали, Джулиан. Не солдаты, не мужчины. Дети. И вы не можете сказать мне несколько слов.

Он опустил голову.

– Вы не остановите Белую даму. Если продолжите это расследование, вы умрёте.

– По крайней мере, я не умру трусом.

Джулиан прижался лбом к двери. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким несчастным.

– В двух милях к северу река разветвляется, – сказал Джулиан. – Идите на северо-запад. Ещё через милю она разветвляется снова. Сверните на юго-запад. Идите вдоль ручья – и увидите башню.

Я вздохнул.

– Спасибо. Послушайте… – неловко проговорил я. – Я прошу прощения. Вы вовсе не трус.

– Нет, – сказал он. – Я трус.

И закрыл дверь. Я услышал, как в замке повернулся ключ.

Я постучал – аккуратно и тихо:

– Джулиан?

Он не ответил, и мне ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату. Я переоделся в ночную сорочку, оставленную для меня Купером – принадлежавшую Джулиану, видимо, – и лёг в постель.

Мне было одиноко, страшно и мучительно стыдно.

Среда, 23 декабря 1665 года

Nihil autem opertum est, quod non reveletur;

neque absconditum, quod non sciatur.

Глава 31

Мы вышли ещё до рассвета. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь нас видел – особенно Джулиан. Он, возможно, успел пожалеть, что рассказал о заброшенной деревне, и теперь передаст весь план отцу.

Пришлось обратиться к одной из горничных, чтобы вызвать Тома, Кроху и Бриджит из комнат для слуг. Разумеется, девушка скажет хозяину, что мы ушли, но она не осмелится его будить и подождёт, пока сэр Эдмунд встанет. А тогда будет уже слишком поздно, и он не сумеет остановить нас.

Салли даже предложила не говорить Тому, куда мы идём, но мне было слишком стыдно из-за Джулиана, и я отказался держать друга в неведении.

– Так всем будет проще, – возразила Салли.

– Он имеет право знать, – настаивал я.

Она приподняла бровь:

– И кто из нас потерял память?

Это был удар ниже пояса. Тем не менее, как только мы двинулись на север по реке, я всё рассказал Тому.

Он уставился на меня как на безумца:

– Куда-куда мы идём? И что собираемся делать?

– Это единственное, о чём я могу думать, – сказал я.

Том посмотрел на Кроху, как обычно сидевшую у него на плечах.

– Кристофер совсем свихнулся. Я думал, что без воспоминаний он станет более разумным. Но, кажется, всё наоборот.

На самом деле, если верить рассказам Салли, это не сильно отличалось от того, что я делал в прошлом. Однако Том был иного мнения.

– Кладбище в Париже? Это было ужасно, да. Но там, во всяком случае, мёртвые оставались мёртвыми. А как мы собираемся сладить с призраком?

– Вообще-то, – сказал я, – судя по описанию сэра Эдмунда, Белая дама – не призрак, а неупокоенный дух.

– Понятия не имею, в чём разница.

– Ну, это призрак, обуянный жаждой мести.

Том перестал со мной разговаривать и затопал по снегу, уйдя вперёд.