Украденная память

– Вы оказали Его Величеству большую услугу в Париже. Мы не оставляем друзей в беде.

Я съёжился под его взглядом.

– Да. Простите.

– Так. Твоё письмо было не вполне внятным. – Он кивнул вбок: – Не объяснишь ли, чья это голова?

– Берберийского пирата, – сказал я.

Эшкомб помрачнел:

– Грязные животные. Я давно твержу Его Величеству, что пора с ними разделаться. Как только кончится война с голландцами, мы избавим от них наши воды раз и навсегда.

Солдаты начали возвращаться на вершину утёса, пыхтя в своих тяжёлых кожаных доспехах. Один из пистолетов лорда Эшкомба выпал из-за пояса. Солдат поднял его и протянул командиру. Лорд Эшкомб отряхнул оружие от снега.

– С пиратами покончено?

Солдат покачал головой:

– Простите, генерал. Они сбежали.

Эшкомб подъехал к краю скалы. Я подпёр Тома плечом; мы подошли и встали рядом с ним. «Андалусия» уже покинула бухту. Видимо, как только началась стрельба, капитан приказал своим людям вывести корабль в море. Грот развернулся, надутый ветром, и корабль помчался прочь от берега. Внизу гремели выстрелы, бухту затягивало дымом – люди Эшкомба пытались стрелять по уходящему кораблю.

– Я могу поехать в Ситон, генерал, – сказал солдат возле нас. – Прикажите капитану Хэддоку догнать их!

Эшкомб покачал головой:

– Бесполезно. «Мантикора» не так быстра. – Он выругался. – Дорого бы я дал, чтобы потопить это корыто!

– Вообще-то, милорд… – начал я.

Внезапно небо ярко осветилось. А миг спустя раздался оглушающий БУМ – и «Андалусия» взорвалась.

Пламя вырвалось из трюма. Во все стороны полетели горящие куски дерева. Мачта взвилась в небо, точно копьё. Запылал парус, обвисший на канатах. Потом он оторвался и плюхнулся в воду. Мы присели, когда над нашими головами пронеслось горящее бревно; оно упало и заскользило по снегу, оставляя за собой огненную тропу.

Остатки «Андалусии», ярко пылая, погружались в море.

Том и лорд Эшкомб обернулись и уставились на меня. Я покраснел так, что мне стало жарко.

– Я могу объяснить.

– Уж постарайся.

– Я нашёл пиратскую карту. – Достав из-за пояса сложенный лист, я протянул его Эшкомбу. – И подумал, что, даже если мы спасём этих детей, пираты всегда могут похитить других где-то ещё. Я понимал, что надо остановить их раз и навсегда, но не знал как. А потом память вернулась, и я вспомнил, как мы покончили с культом Архангела. Конечно, у меня не было архангельского огня, но я нашёл порох в пиратском трюме.

– И поджёг фитили? – спросил Эшкомб.

Я покачал головой:

– Фитили у них были слишком короткие. Корабль бы взлетел на воздух ещё до того, как мы выбрались из бухты. Так что я использовал горючую селитру. Этот порошок – если смешать его с zincum india и добавить соляной кислоты – воспламеняется сам по себе. Такое надо видеть! Я могу вам показать…

Эшкомб приподнял бровь.

– Э-э… так вот. Соляная кислота, как и купоросное масло, разъедает металл. Поэтому я взял в камере оловянную чашку и налил туда кислоты. Потом бросил в одну из бочек горючую селитру, а чашку поставил сверху. Я знал, что кислоте понадобится некоторое время, чтобы разъесть чашку, и мы успеем убежать. Потом, когда олово растворится, соляная кислота начнёт капать, и… ну… – Я указал на догорающий корабль: – Получается вот это.

Том закрыл лицо руками. Лорд Эшкомб смотрел на меня с непонятным выражением лица.

– Ты сам как пушка, – наконец сказал он. – В человеческом обличье.

Том застонал:

– О, пожалуйста, милорд. Больше не подавайте ему идей.

25–31 декабря 1665 года

Nihil autem opertum est, quod non reveletur;

neque absconditum, quod non sciatur

Нет ничего сокровенного, что не открылось

бы, и тайного, чего не узнали бы. Лк. 12:2

Глава 52

Теперь, когда опасность миновала, боль, холод и усталость взяли своё. Я рухнул в снег.

Дальнейшее запомнилось смутно. Меня и Тома подняли в сёдла, и солдаты грохочущим галопом помчались обратно в Ситон, доставив нас в благословенное тепло «Синего вепря».

Меня перенесли в комнату и положили лицом вниз на кровать. Двое солдат прижали меня к тюфяку. Я не понимал зачем, пока плечо не ожгло огнём. Я закричал и потерял сознание. А когда очнулся, солдаты уже вынули пулю и плотно перевязали рану.

Том сидел возле меня с забинтованной лодыжкой. Салли тоже была рядом – мерила шагами комнату, грызла ноготь и прижимала к груди раненую руку.

Ох, как же мне было больно!

– Маковый отвар! – прохрипел я.

– Уже кипит… – начал Том. И тут Салли кинулась ко мне и стиснула в объятиях.

– А-а-а!

– Прости, – сказала она и отпустила меня. Я видел, что девушка дрожит. – Просто… этот взрыв… Когда я его услышала, подумала, что…

Том избавил меня от необходимости рассказывать историю. Он сам объяснил Салли, что случилось, когда она ушла. Ну, почти всё. Он решил, что лучше опустить ту часть, где я солгал ей, чтобы отправить в безопасное место. Я молчаливо, но искренне поблагодарил его.

Салли, впрочем, была отнюдь не счастлива. Сперва она смотрела на нас недоверчиво, а потом разозлилась. В конце она оказалась окончательно сбита с толку.

– Вы оба сумасшедшие.

– На меня не смотри, – сказал Том. – Он во всём виноват.