Украденный наследник

Теперь, когда я вернула себе язык с помощью странной магии костей Мэб, мне достаточно только открыть рот, чтобы превратить леди Ноури в марионетку. Тогда она будет танцевать, стоит мне потянуть ее за ниточки.

Но вместо этого я склоняю голову, зная, что ей это понравится. Мне нужно время. Как только начну говорить, нельзя будет допустить ни единой ошибки.

– Словно маленькая безмолвная воришка, – продолжает она, улыбаясь собственной шутке. – Это я тоже помню.

Я же помню бездонный страх, волны которого уносили меня подальше от собственного сознания. Надеюсь, мне удается отразить его на своем лице и скрыть то, что я на самом деле чувствую: ярость – густую, липкую и сладкую, как мед.

«Я так устала бояться».

– Не говори ни слова, пока я тебе не позволю, – приказываю ей. Мой голос звучит непривычно. Так же хрипло, как и при первой встрече с Оуком.

Ее глаза округляются. Она разжимает губы, но не может ослушаться меня, потому что принесла клятву перед смертной Верховной королевой.

– Если я не повелю об обратном, ты не отдашь ни единого приказа без моего ясно выраженного разрешения, – продолжаю я. – Когда я задам тебе вопрос, ты дашь на него полный ответ, не утаивая ничего, что я могу посчитать интересным или полезным, и не добавляя лишних подробностей, которые могут скрыть эту интересную или полезную информацию.

В ее глазах сверкает злость, но она не может сказать ни слова. Заметив ее бессилие, я ощущаю прилив жестокого восторга.

– Ты не ударишь меня и никаким другим образом не причинишь мне вреда. Кроме того, ты не причинишь вреда никому другому, включая себя.

Интересно, до этого момента ей хоть раз в жизни приходилось проглатывать свои слова? Она выглядит так, словно сейчас задохнется от их переизбытка.

– Теперь можешь говорить, – позволяю я.

– Видимо, все дети рано или поздно вырастают. Даже те, которые созданы из снега и льда, – произносит она, словно ее не слишком-то заботит то, что она теперь в моей власти. Но я вижу панику, которую она тщательно пытается скрыть.

Мое сердце отчаянно колотится, а грудь до сих пор болит. Язык кажется чужим, впрочем, я и сама ощущаю себя какой-то неправильной. Я паникую не меньше леди Ноури.

– Позови двух охранников, ожидающих за дверью. Скажи им привести Оука. – Мой голос слегка дрожит и звучит неуверенно. Это может стать фатальной ошибкой. – Не говори им ничего другого и не подавай никаких признаков озабоченности.

На лице леди Ноури появляется непривычное, отстраненное выражение.

– Хорошо. Стража!

Двое стоявших за дверью солдат оказываются бывшими соколами. Я не узнаю ни одного из них.

– Отправляйтесь в темницу и приведите принца.

Они кланяются и уходят.

Я слишком долго держалась особняком от всего мира. Теперь мне тяжело в нем ориентироваться, но зато я отлично умею наблюдать.

Несколько мгновений молча смотрю на леди Ноури, обдумывая свой следующий ход.

– Можешь говорить, если хочешь, – позволяю я. – Но не повышай голос, а как только в комнату кто-то войдет, сразу же замолчи.

Она явно боится со злости наговорить лишнего, но все равно не выдерживает.

– И как ты собираешься со мной поступить? – Пальцы лорда Джарела бегают по ее шее.

– Я еще не решила.

Она смеется, хотя смех получается немного натянутым.

– Я так и думала. Ты не из тех, кто планирует все заранее, да? Ты повинуешься инстинкту. Бездумно. Легкомысленно. Но порой ты способна на низкое коварство, словно дикий зверь, который может удивить своей хитростью.

– Почему ты так сильно меня ненавидишь? – Вопрос срывается с моего языка прежде, чем я успеваю себя остановить.

– Мы задумывали тебя похожей на нас, – отвечает леди Ноури, застыв в неподвижной позе. Она говорит быстро, словно не раз прокручивала в голове эти слова. – Но ты получилась похожей на них. Когда я смотрю на тебя, то вижу существо, в котором столько изъянов, что гуманнее было бы положить конец его страданиям. Лучше умереть, дитя, чем жить так, как живешь ты. Нужно было утопить тебя, словно недоношенного щенка.

Я чувствую, как к горлу подступают слезы. Не из-за того, что я хочу, чтобы она любила меня, а потому что ее слова, словно эхо, вторят глубинным страхам моего сердца.

Я хочу разбить зеркало и приказать ей воткнуть осколки себе в кожу. Сделать что-нибудь ужасное и заставить ее пожалеть о том, что ей хотелось видеть меня похожей на себя.

– Если я такое низменное создание, – рычу я, – тогда кем являешься ты – та, что подчиняется мне, а значит, находится еще ниже меня?

Открывается дверь, и я резко поворачиваюсь. Наверное, на моем лице написана ярость.

Оук выглядит растерянным. У него помятый вид; видимо, он спал, когда стражники забрали его из темницы. В комнату его приводит один из бывших соколов. Руки принца связаны.

– Рэн? – зовет он.