Украденный наследник

Я выбираю платье из шкафа леди Ноури и сажусь на покрытую мехом табуретку. Доу одевает меня, в то время как Фернвайф укладывает мои волосы и закалывает их костяным и ониксовым гребнями. Доу смазывает мне губы ягодным соком, чтобы придать им более красный оттенок, а затем повторяет ту же процедуру с моими щеками.

«Убей ее, пока можешь».

Мы с Оуком уже долго играем в игры, и в этой партии я обязана победить.

На выходе из дворца мы встречаем других охранников и Мадока, которого освободили из темницы. Я ищу взглядом Гиацинта, но его нигде ни видно. Остается только надеяться, что он получил мое сообщение. Бывший сокол передает Мадоку трость, наспех сделанную из ветки, и старый генерал с благодарностью на нее опирается.

Я вижу леди Ноури, сидящую верхом на олене и держащую в руках ларец; ее волосы цвета грязного снега развеваются на ветру. Замечаю жадный блеск в ее желтых глазах, то, как жуткие серые руки лорда Джарела сжимают ей горло.

В детстве я только и делала, что боялась. Но я больше не позволю себе поддаться страху.

Мы отправляемся в путь сквозь метель. Оук ускоряет шаг, чтобы поравняться со мной.

– Когда все закончится, – говорит он, – мне нужно с тобой поговорить. Я должен кое-что тебе объяснить.

– Что, например? – тихо спрашиваю я.

Он переводит взгляд на опушку соснового леса.

– Я позволил тебе поверить… поверить в то, что не является правдой.

Я вспоминаю дыхание Оука на своей шее. Как расширялись и чернели зрачки его лисьих глаз. Каково это – прикусывать его кожу, едва не пронзая ее насквозь.

– Тогда расскажи мне сейчас.

Он качает головой. Его лицо искажает гримаса боли, но он так часто прячет свои истинные чувства за масками, что я больше не верю своим глазам.

– Если расскажу, сниму камень с души, но подвергну тебя опасности.

– Я все равно хочу услышать.

Но Оук лишь качает головой.

– Тогда позволь мне кое-что сказать, – произношу я. – Теперь я поняла, почему ты постоянно улыбаешься, шутишь и льстишь, даже если в этом нет необходимости. Сначала я думала, ты просто хочешь нравиться всем окружающим. Потом решила, что таким образом ты хочешь вывести собеседника из равновесия. Но все не так просто. Ты переживаешь, что другие тебя боятся.

Лицо Оука принимает настороженное выражение.

– И зачем кому-то бояться меня?

– Потому что ты приводишь в ужас самого себя, – отвечаю я. – Почувствовав запах крови, ты уже не хочешь останавливаться. Тебе нравится сеять смерть. Если твоя сестра унаследовала стратегический талант вашего отца, то тебе досталась его кровожадность.

Я вижу, как сжимается его челюсть.

– Ты тоже меня боишься?

– Не по этой причине.

В его глазах горит такой огонь, что, кажется, моя кожа вот-вот пойдет волдырями от ожогов.

Это не имеет значения. Приятно найти брешь в его обороне, но это ничего не меняет.

Моей главной уязвимостью всегда было желание быть любимой. Это огромная брешь, зияющая в моей душе, и чем сильнее я стремлюсь закрыть ее, тем легче меня обмануть. Я вся – сплошная открытая рана. Если лицо Оука всегда скрыто маской, то с моего содрана вся кожа. Я снова и снова приказывала себе выстроить защиту от собственных желаний, но у меня ничего не получалось.

Пришла пора попробовать что-то другое.

Мы бредем по снегу, и я слежу за тем, чтобы ступать по нему легко, чтобы не сломать корку льда, по которой иду. Однако с каждым шагом под моими ногами все равно разбегается паутинка трещин. Подол моего платья развевается на холодном ветру. И я вдруг понимаю, что так и не надела обувь.

Другая девушка на моем месте почувствовала бы, как мерзнет кожа, но я уже давно обледенела изнутри.

Глава 17

На косматом олене впереди нас едет леди Ноури. На ней алое платье и темно-красная мантия – настолько длинная, что не видно спины оленя. На ее коленях покоится ларец.

Король троллей сидит верхом на лосе, голова которого увенчана огромными ветвистыми рогами, и держит в руках золотисто-зеленую уздечку. Он облачен в медные доспехи, на каждой пластинке которых высечен странный узор, похожий на лабиринт.

Я задумываюсь, как Тирнан провел последние два дня. Вероятно, сначала он надеялся, что мы вернемся, но по мере того как ночь близилась к рассвету, тревожился все сильнее. А с наступлением утра он уже знал, что ему придется действовать согласно плану Оука. Он сидел в холодном заснеженном поле, злясь на принца и страшно за него волнуясь одновременно. Возможно, придумывал, как дополнить план, чтобы сделать его надежнее. Но у него не было возможности рассказать нам об этом.

Равно как и у нас не было возможности сказать ему, что Мадок привлек на свою сторону столько солдат.

Леди Ноури спешивается с оленя, и ее длинная красная мантия тащится по снегу, словно кровавая волна.

– Схватить Грозовую ведьму, – приказывает она в соответствии с нашим планом. Как мы ей и велели.