Украденный наследник

С моей стороны было бы благоразумнее ненавидеть его. Но поскольку у меня не получается, наверное, будет к лучшему, чтобы он ненавидел меня.

Озерного Джека выпускают из холма. Его лицо покрыто синяками. Он подходит к нам, проглатывая остроумные замечания, которые наверняка крутятся у него в голове. Оказавшись перед Оуком, он падает на колени, и это пробуждает в моей памяти неприятные воспоминания о том, как Гиацинт приносил мне клятву верности.

Джек молчит, склонив голову так низко, что его лоб касается копытца Оука. Принц по-прежнему облачен в доспехи. Золотистая кольчуга сияет, что только придает ему величественный и отстраненный вид.

– Накажите меня, как вам будет угодно, – наконец произносит келпи.

Оук протягивает руку и осторожно кладет ее на затылок Джека, словно даруя ему благословение.

– Мой долг перед тобой оплачен, равно как и твой передо мной, – говорит Оук. – С этого мгновения мы не должны друг другу ничего, кроме дружбы.

Я поражаюсь его доброте. Как он может всерьез произносить такие слова, когда он так зол на меня?

Озерный Джек поднимается на ноги.

– Ради вашей дружбы, принц, я готов отнести вас на край земли.

Тирнан фыркает:

– Поскольку Гиацинт похитил Летунью, возможно, вам стоит принять его предложение.

– Оно весьма соблазнительно, – отвечает Оук с легкой улыбкой на губах. – И все же я думаю, что дальше мы пойдем пешком.

Я изучаю мыски своих сапог, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

– Если передумаете, достаточно только позвать, – говорит келпи. – Где бы вы ни были, я приду на ваш зов.

Джек превращается в коня с мшисто-черной шерстью и острыми зубами. Когда его фигура растворяется в вечерних сумерках, я понимаю, что, несмотря на все случившееся, мне жаль с ним расставаться.

Глава 10

На болотах, где живет Чертополоховая ведьма, душно и влажно. В воздухе роятся тучи комаров и мошек. Мои сапоги тонут в вязкой грязи. Деревья оплетены плющом и ядовитыми лианами, заросли которых порой преграждают нам путь. В коричневатой воде что-то шевелится.

– Сядь, – говорит Оук, указывая на пень. Это первое слово, что он сказал мне с тех пор, как мы покинули Двор королевы Аннет. Он вынимает из сумки кисточку и баночку золотой краски. – Вытяни ногу.

Тирнан уходит вперед, чтобы исследовать местность.

Оук чертит дарованный нам символ сначала на подошве одного моего сапога, потом – второго. Он сжимает пальцами мою лодыжку, надежно удерживая ее на весу. К моим щекам приливает предательский жар.

– Я знаю, ты злишься на меня… – начинаю я.

– Почему ты так думаешь? – интересуется он, глядя на меня так, будто держит во рту нечто очень горькое. – Может быть, я рад, что ты дала мне возможность проявить свою худшую сторону.

Я все еще сижу на пне, обдумывая слова Оука, когда подходит Тирнан и вырывает из моей головы клок волос.

Я вскакиваю на ноги, шипя и оскаливая зубы, и пытаюсь нащупать нож, которого у меня больше нет.

– Ты лучше других знаешь, как работает уздечка. – Тирнан говорит так тихо, что Оук, занятый нанесением символов на свои копытца, его не слышит. Рыцарь держит в руке три пряди моих бледно-синих волос. – Даже не думай предать нас снова.

От этих слов меня пробирает дрожь. Уздечку выковал великий кузнец Гримсен, и она, как и все остальные его творения, скрывает жуткий секрет. Чтобы использовать ее, необязательно на кого-то надевать – достаточно лишь обернуть ее волосами жертвы и прошептать несколько слов. Именно так леди Ноури и лорд Джарел надеялись подчинить себе Верховную королеву вместе с королем-змеем.

Пряди моих волос в руке Тирнана – это напоминание: даже если мне на лицо не натянут уздечку, это не оградит меня от опасности, которую она несет. Я должна быть благодарна, что она еще не на мне.

– Если бы решение принимал я, – продолжает рыцарь, – то оставил бы тебя в темнице Двора Бабочек и рискнул бы бросить вызов леди Ноури самостоятельно.

– Не поздно все исправить, – огрызаюсь я.

– Не искушай меня, – рычит в ответ он. – Если бы не ты, Гиацинт по-прежнему был бы с нами.

Я отлично понимаю, что у него есть причины на меня злиться, но внезапно тоже ощущаю гнев. Наполовину заколдованный, Гиацинт был слишком похож на прошлую меня. При взгляде на него я вспоминала свое отчаянное желание найти кого-нибудь, кто освободил бы меня, – неважно, заслуживала я того или нет.

– Нельзя искренне любить того, кто заковал тебя в цепи.

Тирнан смотрит на меня свирепым взглядом.

– Думаешь, я поверю, что тебе хоть что-то известно о любви?

Правдивость этих слов ощущается как удар.

Развернувшись, я бреду по грязи и перегною. Громкое пение лягушек напоминает мне о том, что из-за острого языка Тирнана Оук уже лишился преданности Озерного Джека. Рыцарь разбрасывается словами, словно ножами. Безрассудно. Необдуманно.

Он – полная противоположность сладкоречивого принца.

Замечаю ползущую мимо змею, такую же черную, как чудовище, в которое когда-то превратился Верховный король. На поверхности воды показывается нечто похожее на голову крокодила, хотя, возможно, это что-то гораздо более опасное. Кожа существа позеленела от растительности.