Украденный сон

Игорь Лесников, признанный красавец, по которому сохнут все молодые женщины Петровки, 38. В отличие от Селуянова, смешливого и распахнутого навстречу любому, Игорь редко улыбается, замкнут и всегда очень серьезен, даже нелюдим. Настя совсем ничего не знала о его семейной жизни, кроме того, что женат он во второй раз и недавно стал отцом. Не он ли — темная лошадка? Его можно было бы взять на честолюбии, на продвижении по служебной лестнице…

Ее невеселые размышления были прерваны начальником.

— Каменская, я к тебе обращаюсь. Проснись.

— Слушаю вас, Виктор Алексеевич, — вздрогнула Настя.

— Подключай к работе стажера Мещеринова, будешь его наставником. С сегодняшнего дня он поступает в твое распоряжение.

Из противоположного угла комнаты Насте улыбался плечистый светловолосый слушатель Московской школы.

После совещания Настя привела Мещеринова в свой кабинет.

— Занимайте свободный стол, Олег, это будет ваше место на ближайший месяц. Меня можете называть просто Настей.

— А как вы будете меня учить? Как в школе?

Настя неопределенно пожала плечами.

— Я не очень хорошо представляю себе, как учат в вашей школе. Не исключено, что вам не понравится мой метод. Тогда попроситесь к кому-нибудь другому. Для начала проверим, умеете ли вы мыслить в двоичной системе.

— Это как? — нахмурился стажер.

— Я задумываю слово. Ну, например, фамилию всемирно известного киноактера и режиссера. Ваша задача — отгадать, кто что. Вы имеете право задавать мне любые вопросы, но с одним ограничением: вопросы должны быть сформулированы в виде альтернативы, охватывающей все возможные варианты, чтобы я не могла вам ответить «ни то, ни другое». Например, вы можете начать с вопроса: «Это мужчина или женщина?» Третьего варианта быть не может. Идея ясна?

— Вроде бы, — неуверенно кивнул Олег.

— Тогда начинайте.

— Это мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Его фамилия начинается на гласный или на согласный?

— Хорошо, — похвалила Настя. — На согласный.

Но похвала оказалась преждевременной. Над третьим вопросом Мещеринов задумался надолго. Настя не подгоняла его, молча разбирая за своим столом многочисленные записи и заметки.

— Я не знаю, что дальше, — сказал он наконец.

— Думайте, — не поднимая головы, ответила Настя.

— Но я не понимаю, зачем это нужно. Глупость какая-то. Я думал, вы мне про оперативные комбинации будете рассказывать или поручите что-нибудь…

— Поручу. Может быть. Но сначала мне надо убедиться, что вы умеете соображать. Не обязательно это делать быстро, я и сама медленно думаю. Усвойте первый урок: когда вы на работе, вы не можете выбирать задачи, которые вам нравятся, и отказываться от решения тех, которые вам не по вкусу. Вы должны быть готовы решать любую логическую задачу, которая возникнет в процессе раскрытия дела. Никто другой за вас этого не сделает. А если вы думаете, что работа сыщика — это только засады и задержания, то мне придется вас разочаровать. Все это бывает уже потом, ближе к концу. А когда перед вами труп человека, неизвестно кем и неизвестно почему убитого, вам ничего и не остается, кроме как напряженно думать, кто и почему мог его убить и как это выяснить и проверить. Так что будьте любезны, придумывайте вопросы до тех пор, пока не решите задачу, тренируйте мышление, а заодно терпение и упорство.

Стажер, нахмурившись, отвернулся к окну. В кабинет заглянул Миша Доценко с дымящейся кружкой в руках.

— Анастасия Павловна, можно я у вас тихонько посижу? К Лесникову человек пришел, им надо наедине побеседовать, а я только-только чай вскипятил…

— Заходите, Мишенька.

Миша был единственным сыщиком отдела, к которому Настя обращалась на «вы». Это не было признаком особого уважения к старшему лейтенанту Доценко. Просто сам Михаил боготворил Настю, считал ее невероятно умной и называл не иначе как по имени-отчеству. Коля Селуянов даже поговаривал в шутку, что юный симпатяга старлей тайно влюблен в суровую, хладнокровную Каменскую. Конечно же, это было не так, но тем не менее в ответ на «Анастасию Павловну» ей ничего не оставалось, кроме как говорить Мише «вы», дабы соблюсти равновесие и не впадать в менторский тон.

Она быстрым движением убрала со стола записи, памятуя о наставлениях Гордеева и его категорическом требовании ни с кем из сотрудников отдела не обсуждать ход раскрытия убийства Ереминой. Она мирно болтала со своим коллегой о всяких пустяках, жаловалась на то, что старые сапоги протекают, а новые при таком количестве воды и грязи под ногами быстро приобретут нетоварный вид, сетовала на то, что прошли времена, когда в магазинах продавались разноцветные резиновые сапожки, которые сейчас очень бы пригодились, короче, «забивала эфир», чтобы не дать Доценко возможности заговорить о служебных делах.

Через какое-то время Миша ушел, а стажер все сидел молча, так и не придумав третий вопрос. Наконец, он отвернулся от окна и произнес:

— Этот актер родился в Западном полушарии или в Восточном?

«Слава Богу, сдвинулся с места, — с облегчением подумала Настя, которая уже начала было сомневаться в правильности своего выбора, — теперь дело пойдет быстрее».