Украденный сон

Дело и вправду пошло легче, и уже через полтора часа мучительных усилий Олег Мещеринов добрался до Чарльза Спенсера Чаплина.

— Переходим на второй уровень сложности. Возьмите бумагу и ручку и записывайте…

Настя продиктовала ему описание довольно обычной ситуации обнаружения трупа в общественном месте.

— Используя двоичный принцип, составьте мне полный перечень версий. Начать можно с альтернативы «убийца с потерпевшим знаком или не знаком». Версия «не знаком» распадается на следующие альтернативы: «убийца случайный или заказной», ну и так далее. Понятно? В итоге у вас должна получиться схема, где каждый квадратик, кроме самых последних, делится еще на два. Это вам задание на дом. А сейчас поедем искать и опрашивать вот этих людей.

Настя сунула в сумку длинный список друзей и знакомых Бориса Карташова с указанием их адресов и мест работы. Многие фамилии были помечены крестиком, это означало, что с ними уже побеседовали. Но все равно оставалось еще немало…

* * *

Василий Колобов, невысокий, субтильный, со смазливой физиономией и хитрыми глазками, отвечал на вопросы неохотно.

— Какие отношения были у вашей жены Ольги с Викторией Ереминой и ее другом Борисом Карташовым?

— Какие, какие… — пробурчал он. — Нормальные. С Викой они иногда цапались, а с Борькой вроде нет.

— Из-за чего ссорились Ольга и Вика?

— Да кто ж их разберет? Бабы…

— Ольга вам рассказывала о том, что Вика заболела?

— Говорила.

— Припомните, что именно она говорила, как можно точнее.

— Что говорила? Так уж времени сколько прошло, точно я не вспомню. Вроде крыша у нее поехала, что-то насчет снов… Нет, не помню.

— Постарайтесь вспомнить, когда вы в последний раз видели Еремину или разговаривали с ней.

— Не помню. Давно. Еще тепло было, наверное, в сентябре или в начале октября.

— А как вы запомнили, что было тепло?

— На ней шикарный костюм был. Она пришла к Лельке, а я как раз уходить собрался, в прихожей и столкнулись. Вика была без плаща, в одном костюме, значит, тепло было.

— Может быть, ее привезли на машине, потому она была без плаща?

— Может быть, — Колобов неопределенно хмыкнул. — С этой шлюхой все может быть.

— Вы назвали Еремину шлюхой. Вы не одобряли ее поведение?

— Да мне-то какое дело? Лишь бы не мешала.

— А Еремина вам мешала?

— С чего вы взяли?

— И все-таки, как вы лично относились к ней?

Опять неопределенное хмыканье и пожимание плечами. Нет, Василий Колобов явно не был тем свидетелем, о каком можно только мечтать. Работал он продавцом в круглосуточном коммерческом киоске на Савеловском вокзале, сутки трудился — сутки отдыхал.

— Скажите, Вика никогда не приходила к вам на вокзал?

Вопрос этот Колобову явно не понравился. Ухмылка исчезла, он набычился и стал отвечать сквозь зубы.

— А чего ей там делать?

— Я не спрашиваю вас, что ей там было нужно, я спрашиваю, не видели ли вы когда-нибудь Викторию Еремину на Савеловском вокзале. И если видели, то когда, с кем она была, подходила ли к вашему киоску и что при этом говорила. Вопрос понятен?

— Не было ее там. Ни разу не видел.

— А вы никогда не приходили к ней на работу?

— Зачем? Чего я там забыл? Я и знать не знаю, где она работала.

И так без конца — «не знаю, не помню, не был, не видел…».

— Когда вы узнали, что Еремина исчезла?

— Лелька сказала… в конце октября, что ли. Вроде того.

— Что конкретно она вам сказала?

— Что Борька Вику разыскивает, она на работу не ходит и дома ее нет.

— В тот период ваша жена никуда не уезжала из дома? В другой город или просто к подруге на несколько дней?

— Вроде нет.

— Вроде? Вы обычно бываете в курсе, где находится Ольга?

— Обычно — нет. Меня сутками дома не бывает. Я через день работаю, так что…

— А в те дни, когда вы не работаете?

— Тоже дома не сижу. И Ольгу не проверяю. Главное — чтобы в доме было чисто и еда приготовлена. Остальное — не мое дело.

— Она же ваша жена. Неужели вам безразлично, где она бывает и что делает?

— Почему безразлично?

— Вы, по-моему, сами так сказали.

— А по-моему, я так не говорил.

— Вы сами в конце октября никуда не уезжали?

— Нет.

— Все время работали через сутки?

— Все время.

* * *

— Придется съездить на вокзал, поспрашивать у местной торговой публики об этом Колобове, — задумчиво сказала Настя. — Что-то он задергался, когда его спросили, не видел ли он Вику на вокзале. Один человек едет на Савеловский, другой — к Ольге Колобовой. Быстренько.

* * *

— Да сколько же можно! — жалобно причитала Колобова, прехорошенькая пухленькая блондинка с огромными серыми глазищами, пышным бюстом и изящными ногами. Пытаясь создать видимость тонкой талии и стройных бедер, она носила слишком узкие джинсы и слишком свободный пуловер. Даже разговаривая с представителями уголовного розыска, она не потрудилась вынуть изо рта жевательную резинку, из-за чего ее речь, и без того медленная, с тягучими гласными, казалась одновременно и детской, и жеманной.

— Вы уже в который раз меня допрашиваете.

— Я вас не допрашиваю. Мы просто побеседуем. Скажите, Ольга, почему вы бросили работу и сидите дома?

— Вася настоял. Ему домработница нужна, а не жена. А мне так даже лучше дома быть, чем стены штукатурить.