Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018

Тема «украинского национализма» в контексте войны памятей не ушла с повестки дня и в период относительного потепления российско-украинских отношений после прихода к власти Виктора Януковича и Партии регионов. В. Янукович несколько ослабил напряжение в украинско-российских отношениях действиями как в «реальном секторе» (Харьковские соглашения по Черноморскому флоту России, принятие нового закона о языках), так и в сфере символической. Помимо активного продвижения в пространстве коллективной/исторической памяти советско-ностальгического нарратива (прежде всего о Великой Отечественной войне) В. Янукович пошел на важную для России уступку: отказался от признания Голодомора геноцидом украинцев. 27 апреля 2010 года, выступая на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы в Страсбурге, В. Янукович заявил, что «признавать Голодомор как факт геноцида против того или иного народа будет неправильно, несправедливо»[952]. Заявление было сделано за день до рассмотрения сессией доклада про голод 1932–1933 годов и принятия резолюции, по поводу которой украинские участники сессии еще вели арьергардные бои с российскими оппонентами, добиваясь употребления термина «геноцид». В мае этого же года Д. Медведев посетил Киев с официальным визитом и вместе с В. Януковичем возложил цветы к мемориалу жертв Голодомора.

Незадолго до этого, в марте 2010 года, В. Янукович публично пообещал «принять решение» по поводу указов В. Ющенко о присвоении звания Героя Украины С. Бандере и Р. Шухевичу. Вскоре после Дня Победы В. Янукович действительно принял решение, но не то, которого от него ожидали. 14 мая 2010 года, выступая на заседании Общественного гуманитарного совета при президенте Украины, он заявил, что необходимо достичь взаимопонимания в отношении исторических фигур, которые вызывают противоречия в обществе, и высказался за «постепенность и деликатность» в решении таких вопросов[953]. Проявить постепенность и деликатность было несложно: в апреле донецкие суды отменили указы В. Ющенко.

Тогда же оживилась интрига, связанная с созданием совместного украинско-российского пособия для учителей истории (решение подкомитета по гуманитарному сотрудничеству между Украиной и Россией межгосударственной комиссии от 27 октября 2010 года). Вследствие недомолвок официальных лиц и некомпетентности журналистов пособие было окрещено «совместным учебником», по поводу чего немедленно возникла довольно странная дискуссия, в которой представители оппозиции, деморализованной поражением на президентских выборах, националисты и журналисты вновь высказывались в том духе, что Россия будет диктовать Украине, как писать историю: повторялись дискурсивные схемы 2003 года. Сами историки отреагировали на идею весьма осторожно, хотя в состав рабочей группы по подготовке вошли некоторые вполне респектабельные украинские историки[954].

В феврале 2011 года генеральный директор информационно-аналитического центра Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова и член рабочей группы А. Власов заявил, что речь идет именно о написании пособия для учителей. «К написанию совместного учебника, — подчеркнул он, — не готовы ни коллеги из Киева, ни коллеги из Москвы»[955]. Заместитель директора Института истории Украины Геннадий Боряк, в свою очередь, категорически отверг любые предположения о «совместном учебнике»: «Историки обеих стран четко осознали, что при наличии двух национальных историографий с собственным видением своей истории, собственным инструментарием, подходами, оценками, введенными в научный оборот массивами источников и так далее, создавать совместный учебник означало бы нивелировать и перечеркнуть все наследие национальной академической истории за последнюю четверть столетия или как минимум проигнорировать его»[956]. Он же сообщил о планах подготовки справочного издания, посвященного дискуссионным вопросам общей истории Украины и России, в котором будут представлены все варианты взглядов на спорные проблемы.

Директор Института всеобщей истории РАН академик А. Чубарьян заявил о том, что все предыдущие попытки создания совместных учебников разными странами «с треском провалились», и еще раз подтвердил, что речь идет о пособии для учителей[957].

Несмотря на все эти заверения, тема «общего учебника»[958] и далее функционировала в публичном дискурсе именно как тема «общего учебника». Свой взнос в идеологическую составляющую темы внесли дипломированные историки[959]. Базовый аргумент был понятен: совместный учебник — путь к утрате суверенитета украинской истории, ее подчинение исторической «схеме Кремля».