Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018

Отказ от «геноцидной» версии Голодомора был необходимым для В. Януковича символическим жестом, снимавшим напряжение в одном из аспектов отношений с Россией. Все остальные компоненты соответствующего исторического мифа и связанных с ним идеологических практик остались нетронутыми. Обязательный визит к Мемориалу жертв Голодомора в Украине, введенный лично В. Ющенко, остался частью протокольных мероприятий для лидеров иностранных держав наряду с возложением венков к Вечному огню и памятнику Неизвестному солдату на Аллее Славы (символу советских коммеморативных практик). В этом смысле символически показательным стал визит в Киев президента РФ Д. Медведева 17 мая 2010 года — он посетил Мемориал жертв голодоморов в Украине, тот самый, на открытие которого демонстративно отказался приехать по приглашению В. Ющенко.

26 ноября 2010 года, в День памяти жертв Голодомора, на сайте президента появилось обращение, в котором В. Янукович назвал голод 1932–1933 годов «Армагеддоном», выступил против спекуляций вокруг количества погибших и призвал говорить «правду, и только правду»[229]. На следующий день он в компании с премьер-министром Н. Азаровым принял участие в траурных мероприятиях у Мемориала жертв голодоморов в Украине.

Подобно Л. Кучме, В. Янукович избегал высказываний на тему ОУН и УПА, отдав ее на откуп идеологическим спикерам приведшей его к власти Партии регионов, которые активно пользовались жупелом национализма для дискредитации политических оппонентов. Именно при В. Януковиче, официально выступавшем за единую Украину, активизировались публичные конфликты между носителями двух нарративов эксклюзивной модели коллективной/исторической памяти: национального/националистического и советско-ностальгического (подробнее см. раздел III, главу 1). Как и его предшественники, В. Янукович поддерживал центральный исторический миф советского времени (Великая Отечественная война) — он подписал семь указов, прямо касающихся различных юбилейных дат, связанных с этим событием[230]. При нем активизировалось обращение к мифу о войне в разных его ипостасях. В. Янукович прилежно исполнял обязанности в сфере изобретения/формирования традиции, отмечая своими указами годовщины независимости Украины и принятия Конституции.

Последний «коммеморативный» указ В. Януковича был подписан 13 февраля 2014 года, за неделю до бегства с Украины. Он посвящался 60-летию вхождения Крыма в состав Украины[231].

Нетрудно заметить, что все президенты в разработке и реализации исторической политики безусловно признавали верховенство национального/националистического нарратива коллективной/исторической памяти — он легитимировал политические основания их собственного существования как президентов. Проблемным моментом был лишь выбор модели. Если говорить о тенденциях, то Л. Кравчук и Л. Кучма в силу разных причин больше склонялись к амбивалентной модели, В. Ющенко — к эксклюзивной с упором на национальный/националистический нарратив памяти образца XIX столетия. Несмотря на инерционное воспроизведение практик и ритуалов советско-ностальгической модели памяти, основой его исторической политики был этнонациональный нарратив.

В. Янукович разделил полномочия: в своих публичных обращениях к теме исторической памяти он демонстрировал склонность к амбивалентной модели, в то время как идеологическое лобби власти в публичной политике продвигало эксклюзивную модель, основанную на советско-ностальгическом нарративе памяти.

Можно косвенно проиллюстрировать эти обобщения данными киевского культуролога Александра Гриценко. Он подсчитал количество указов трех украинских президентов согласно тому, какой нарратив памяти они продвигали. Получилась следующая картина[232]:

Петр Порошенко, пришедший к власти на исходе драматических событий ноября 2013 — февраля 2014 года, названных «революцией достоинства», судя по всему, следует модели исторической политики, сложившейся во времена В. Ющенко. Однако, в отличие от В. Ющенко, он не столько формирует эту политику, сколько старается соответствовать требованиям и запросам тех сегментов общества и тех политических сил, для которых эксклюзивная национальная/националистическая модель исторической памяти является не только идеологической и моральной опорой, но и важным средством политической мобилизации во внутриполитической борьбе и в противостоянии внешней агрессии. Это не исключает некоего личного отношения к проблемам прошлого и их актуализации в настоящем, однако следует помнить о том, что П. Порошенко, если судить по его политической и коммерческой биографии, — жесткий прагматик.