Украина — не Россия

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: наверное, все же хорошо, что в декабре 1991 года во главе Украины стоял Кравчук. Всего через неделю после своего избрания он сделал то, что, боюсь, едва ли бы удалось неискушенному в политике Юхновскому. Вчерашние партийные функционеры, как известно, куда легче понимают друг друга. Кравчук привез нам из Беловежской пущи, если вдуматься, отпускную грамоту от России. Документ, подписанный им, отменял не только Союзный договор 1922 года. Он отменял, в широком историческом смысле, все, что когда-то привязывало Украину к России, — все Переяславские трактаты и присяги, все Коломацкие статьи, все акты Малороссийской коллегии, все связанные с Украиной законы Российской империи — эти акты хоть и давно принадлежали прошлому, но сохраняли для кого-то символическое значение.

Юридически СССР был ликвидирован не 7–8 декабря в Беловежской пуще (еще одно место, «где сходятся славяне»!), а лишь в последние дни 1991 года. Все это уже забылось и сейчас может показаться каким-то крючкотворством, но существовала проблема выхода из СССР. Как государство он был уже скорее мертв, чем жив, но при этом оставался субъектом международного права, юридической, дипломатической и геополитической реальностью. Существовали вопросы правопреемства, международных договоров, стратегического ядерного оружия и так далее. Обо всем этом все же удалось в главных чертах договориться, и 21 декабря руководители одиннадцати бывших советских республик, встретившись в Алма-Ате, подписали «Декларацию об образовании СНГ». Одним из учредителей СНГ была Украина. Среди прочего в декларации говорилось: «С образованием Содружества Независимых Государств Союз Советских Социалистических Республик прекращает свое существование». 25 декабря Горбачев официально сложил с себя полномочия президента СССР и передал Ельцину знаменитый «ядерный чемоданчик» — такой же символ верховной власти, как в старину корона и скипетр. В этот день над Кремлем еще развевался флаг СССР, поздно вечером он был спущен и заменен российским триколором. 26 декабря состоялось последнее заседание Совета республик Верховного совета СССР, его участники приняли «Декларацию о прекращении существования СССР». Наконец, 30 и 31 декабря в Минске были подписаны исключительно важные Временные соглашения о вооруженных силах и пограничных войсках упраздняемого СССР. Россия признала переподчинение войск, находящихся на территории каждой из республик, ее руководству. Стратегические и ядерные силы сохранили особый статус. Это была точка. Среди прочих документов 30 декабря 1991 года в Москве главами девяти государств было подписано и Соглашение о совместной деятельности по исследованию космического пространства.

Четыре месяца после 24 августа я вспоминаю как время своего личного прощания с СССР. Мне было тогда 53 года, и все они были прожиты в СССР. Естественно, мои чувства к этой стране не были простыми и однозначными. Они не могли совпадать с чувствами диссидентов, посвятивших жизнь борьбе против коммунистической власти. Но они, конечно, не могли быть и такими, как у маршала Ахро-меева, который оказался не в силах пережить саму мысль о возможности распада СССР. Я мог (и могу) без ложной скромности сказать, что немало сделал для СССР, для укрепления его военной — а значит, и дипломатической — мощи, для его побед в космосе. У меня нет никаких причин сожалеть о сделанном, хотя коммунистический эксперимент в форме СССР на моих глазах пришел к своему естественному завершению. Итог эксперимента оказался отрицательным, и это был очень важный, всемирного значения вывод. Я не подпишусь по словами пана Мороза, сказавшего: «Тот, кто не жалеет о распаде Со-детского Союза, не имеет сердца». Я имею сердце и не жалею о распаде СССР.