Украина скаче. Том II

– Я ничего, я так, для пользы дела. Вообще надо, чтоб министр обороны докладывал и премьеру о положении дел на фронтах, – стал наступать Яйценюх. – Кто финансирует армию, президент? Ничего подобного. Давай Полдурак, рисуй картину и по возможности подробную. Мы подкорректируем бюджет, сократим расходы на социальные нужды и пополним кошелек для армии. Надо что-то с пенсиями делать, а то у нас больше пенсионеров, чем работающих, как в Греции. Что-то они долго живут. Надо им урезать пенсию, повысить цены на продукты питания и коммунальные услуги, сократить расходы на похороны, глядишь, стариков станет меньше. Это ужас, как они долго живут. Средняя продолжительность жизни 55 лет, как в Северной Корее.

Полдурак стал докладывать. Постепенно он перешел на уверенный, командирский голос и нарисовал реальную, но печальную картину. Яйценюх при этом все хватался за голову и охал, его примеру последовал и президент.

– Особую касту в армии составляют наемные войска – поляки, немцы, французы и особенно – прибалты. Они требуют зарплаты вовремя, их надо кормить по особому, ими же составленному меню, обеспечивать наркотиками, девочками, спиртным. От презервативов отказываются напрочь, а это значит, что наши щирые украинки заражаются от них не только триппером, но и сифилисом и всякими другими болезнями, – докладывал министр обороны.

– А они беременеют? – спросил президент.

– Некоторые да, сверкают пузом. Но тогда, господин президент, их в дело никто уже не берет. Пузатые они никому не нужны. Мало того, они требуют оплаты по беременности и родам, а у нас карманы пусты.

– Наливайразливайченко докладывает, что твои генералы по-прежнему набивают карманы долларами. Это так? – спросил Яйценюх.

– Я такими сведениями не обладаю, – заявил министр.

– А надо бы, надо бы, – с раздражением сказал Яйценюх и чихнул. – У нас воруют все, кроме нас с президентом, – соврал Яйценюх, поскольку только вчера прикарманил полтора миллиона долларов.

– Я издам указ об образовании специального финансового ведомства при министерстве обороны, – сказал президент и взял перо в руки, будто перед ним лежал уже указ для подписи.

– Прошу вас, повремените, – попросил министр обороны. – Это будет новая кормушка. Стоит ли нам откармливать новых бездельников. Я подумаю о создании военного трибунала. Надо рубить головы.

– Будешь продавать Коломойше? – спросил Яйценюх.

Полдурак вздрогнул и немного побледнел. В этом, что-то было. Полдурак об этом не думал раньше, но теперь, когда премьер произнес эту сакраментальную фразу, она током ударила в мозг министру: а что, если в самом деле, а почему бы…

Но он тут же, пришел в себя и стал перетасовывать бумажки:

– Ну, вроде все.

– Тогда объявляется всеобщая мобилизация мужского населения. Вальцманенко, ты позвони Гройцману. Он все еще председатель Верховной Рады. Пусть собирает кворум.

47

Когда Трупчинов работал Председателем Верховной Рады последний день, он как никогда нервничал и переживал. Ему казалось, что земля вертится не в ту сторону, что москали, вооруженные до зубов, оккупировали все его дворцы, а по каменной дорожке, что ведет к его любому дворцу, стоят виселицы. Да еще веревки с петлями на столбах болтаются и как бы требуют его жирной шеи.

Уже сегодня вечером он должен был сдать дела новому председателю Верховной Рады Гройцману. Поэтому он старался, как никогда. Какое-то время спустя собралась Верховная Рада на внеочередное заседание. Это была пороховая бочка профашистского отребья, поэтому решение о смещении его, Трупчинова, с высоких постов Председателя и президента, висели над ним, как Дамоклов меч: одно движение и меч пронзит его до пяток. Но все прошло спокойно, будто речь шла о хворостинке, которую следует поднять с проезжей части и переместить в мусорное ведро. Ему хотелось заплакать от обиды, но слез не было, и укусить некому было за подбородок. А потом перешли к всеобщей мобилизации и кормление солдат сырой свеклой и какой-то американской щепой в пакетах. Все эти эпохальные решения были приняты спешно, единогласно в течение трех минут под бурные аплодисменты и криками – Слава Украине!

В десять вечера закон лег на стол президента и тут же был подписан. Вальцманенко настолько обрадовался, что поставил свою подпись не в том месте, где полагалось, но махнул рукой и пригубил очередной стакан коньяка.

У него в кабинете сидел Наливай-Разливай, американский шпион по утверждению злых языков, который теперь официально передавал все секреты американскому военному ведомству. Правда, передавать было нечего. Если только рыться в грязном белье президента и премьера, искать вшей в кудрях Вальцманенко и то безуспешно. Вальцманенко каждую неделю посещал парикмахерскую, где эту процедуру делали за него другие.