Украина в водовороте внешнеполитических альтернатив. Исторический экскурс в 1917–1922 годы

За годы работы в республике Х. Г. Раковский смог сполна проникнуться идеей украинской соборности. Ее реализацию он ставил в прямую зависимость от статуса УССР в будущем федеративном объединении, обоснованно считал, что самое малое ущемление, ограничение прав национальной республики будет негативно сказываться на международных факторах решения важнейшей, гуманнейшей проблемы, использоваться во вред украинской нации, ее единству, поэтому очень убежденно предостерегал от возможного преуменьшения пропагандистского эффекта, который имел и должен иметь пример обеспечения советской властью полной свободы самоопределения и выбора собственного варианта перспективы, судьбы каждым народом, которого коснулись перемены социалистического строя, прежде всего – Украины. «Посредством независимой Советской Украины, – подчеркивал он, – Советская федерация имела возможность совершать такое же революционное проникновение в Галицию, Буковину, Бессарабию. Без всякой серьезной надобности мы сами себя лишаем этого оружия и, наоборот, даем польской и румынской буржуазии новое оружие для борьбы с нами и усиления своей национальной политики. По отношению к Украине Польша выступит в роли защитницы ее независимости, признанной Рижским договором»[1110].

Исходя из всего изложенного, буквально тревожным набатом звучат слова Х. Г. Раковского: «Самый главный вопрос остается – вопрос о выработке строго централизованной, но федеральной системы управления, в которой правильно были бы защищены интересы республик и последние пользовались бы определенной автономией»[1111].

Отдавая себе отчет во всей важности решавшейся проблемы, Х. Г. Раковский нашел нужным (как и другие видные партийно-советские работники) апеллировать к авторитету В. И. Ленина, с его помощью переубедить И. В. Сталина отступить от своего жесткого автономистского плана, ведшего к свертыванию, ограничению суверенитета национальных республик.

Специалисты считают, что болгарскому революционеру-интернационалисту и украинскому патриоту эта миссия удалась во время посещения В. И. Ленина в Горках 25 августа 1922 г.[1112] Во всяком случае, появившиеся вскоре документы вождя большевиков прямо корреспондируются с позицией Х. Г. Раковского (как, впрочем, и ряда других деятелей из национальных регионов). Близкой оказалась и позиция в развернувшихся спорах Н. А. Скрыпника[1113].

Конечно же, И. В. Сталин не просто был очень хорошо, а, безусловно, гораздо больше других осведомлен обо всех проблемах межнациональных отношений. Именно к нему стекалась вся информация: предложения, заявления, критика, протесты и прочее. Поступали они, естественно, не только с Украины, но и из других национальных республик. Однако можно предположить, что особенно привлекла его внимание информация о решении Политбюро ЦК КП(б)У, которым Г. И. Петровскому поручалось «от имени Политбюро настаивать на отложении вопроса о взаимоотношениях с Украиной»[1114].

И. В. Сталин сравнивал способы преодоления возникавших противоречий в двух реальных сферах: в рамках РСФСР в статусе территориально-национальных автономий и на уровне договорных отношений с независимыми советскими республиками. С управленческой точки зрения проблемы проще, быстрее, радикальнее и оптимальнее решались в первом случае. Более того, во втором случае они (противоречия) таили в себе возможность (опасность) усугубления, обострения, развития в масштабные противостояния и даже конфликты. Несомненно, нарком по делам национальностей задумывался над тем, как предупредить развитие событий по второму варианту. И, очевидно, именно этим можно в первую очередь объяснить не только план «автономизации», но и попытку его защитить, «продавить»[1115].

Реагируя на начавшуюся дискуссию, к которой оппонентам генерального секретаря партии удалось подключить вождя большевиков, И. В. Сталин 22 сентября 1922 г. пишет письмо (ответ на записку) В. И. Ленину. В характерной для себя манере генсек концентрирует внимание на возникавших проблемах во взаимоотношениях с национальными советскими республиками:

«Тов. Ленин!