Украинский нацизм. Исторические истоки

Поляк Юлиан Люблинский (Мотошнович), из обедневших шляхтичей, стоял во главе декабристской организации «Общество соединенных славян». Ранее он был близок с польскими национальными организациями, такими как, например, «Союз молодых поляков». Будучи выслан под надзор полиции по месту жительства матери в Новоград-Волынский, в 1823 году вместе с братьями Борисовыми он и организовал «Общество объединенных славян». Созданное общество должно было играть на польские интересы. Такая игра обнаруживается через проект создания федеративной республики. Субъектами Федерации должны были стать: Россия, Польша, Богемия, Моравия, Сербия, Хорватия, Далмация, Валахия, Молдавия, Венгрия, Трансильвания. Чтобы Польша стала полноправным членом Федерации, на первоначальном этапе ей требовалось дать независимость от России. Однако границы Польши не совпадали с этническими польскими границами. Позже «Южное общество», в которое вошло «Общество соединенных славян», обещало передать в новое польское государство часть бывших восточных кре-сов: губернии Волынскую, Минскую, Гродненскую и часть Виленской. Рылеев свидетельствовал на следствии, что слышал о существовании договора между «Южным обществом» и польской стороной по установлению будущей границы с Польшей[92].

Тарас Шевченко — пророк украинского национализма

Тараса Григорьевича Шевченко принято определять апостолом украинской самостийности. И слово «апостол» в данном случае не фигура речи. На Украине в рамках са-мостийнического движения проводилась сакрализация «народного поэта». К нему обращались в поэтических молитвах. Одной из таких молитв являлось переделанное «Отче наш» (рис. 9).

Рис. 9. Тарас Шевченко как «апостол» украинского национализма

Апология Шевченко была допустима и в советский период. Из всех украинских самостийников он единственный, кто был в СССР пропагандистски легитимен. Его именем называли улицы не только в Украинской ССР, к примеру, набережная в Москве, носившая до 1961 года название «Дорогомиловская». Ему ставили памятники. С его портретом в СССР выходили почтовые марки. Стихи Шевченко входили в обязательную школьную программу советской литературы. Школьники наизусть учили шевченковское стихотворение 1845 года «Завещание» в переводе не кого-нибудь, а Александра Твардовского. Текст про украинскую свободу, который учил каждый советский школьник, целесообразно привести целиком:

Как умру, похороните
на Украйне милой,
Посреди широкой степи
выройте могилу,
Чтоб лежать мне на кургане,
над рекой могучей,
Чтобы слышать, как бушует
старый Днепр под кручей.
И когда с полей Украйны
кровь врагов постылых
Понесет он…
вот тогда я встану из могилы —
Подымусь я и достигну
божьего порога,
Помолюся… А покуда
я не знаю Бога.
Схороните и вставайте,
цепи разорвите,
Злою вражескою кровью
волю окропите.
И меня в семье великой,
в семье вольной, новой,
Не забудьте — помяните
добрым тихим словом.

Стихи были очевидно националистическими. Как же они могли быть допущены к изучению в СССР? Поэт писал о смываемой Днепром с Украины крови постылых врагов, об окроплении воли злою вражескою кровью. Чью же кровь имел в виду поэт? Не вызывает сомнений, что подразумевалась русская кровь. Этого в советской литературе предпочитали не замечать и трактовали соответствующие призывы поэта не в националистическом, а в классовом смысле. Хотя Кобзарь был вполне определенен, призывая проливать кровь врагов Украины, а не кровь врагов крестьянства и в целом угнетенного люда. Воодушевлял советских обществоведов и антирелигиозный пафос стихов Шевченко. Поэт отказывается признавать Бога, покуда враги властвуют на родной Украине. Тогда же, когда они будут изгнаны, он готов принять и Бога. Нация с очевидностью ставилась Шевченко выше религии. Назвать такую позицию христианской, конечно же, было нельзя.[93]

Шевченко в СССР ставили на один уровень с Пушкиным, включали в число величайших поэтов мира. Конечно же, это была искусственная раскрутка поэтической гениальности. Произведения жанра народной поэзии представлялись мировой поэтической классикой. Переводы стихов Шевченко на разные языки оказывались зачастую лучше оригинала. И это не удивительно, учитывая, что переводчиками выступали, к примеру, Василий Жуковский, Александр Твардовский, Этиль Лилиан Войнич (автор «Овода»).

Сравниваемый с Пушкиным Шевченко сам, впрочем, пушкинское творчество не любил, понимая, очевидно, что такого рода сравнение будет явно не в его пользу.