Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1

Группа получала задание «опередить немецкое войско в этом направлении, уничтожить большевистскую армию, прикрывавшую подступы к крымскому полуострову и захватить Севастополь. Конечной целью этого похода был захват Черноморского флота, стоявшего тогда в Севастопольской бухте, и он должен был попасть в руки украинского войска, как и все огромное имущество крымских портов»[710].

Исполнение приказа предполагалось втайне от главной команды германских войск в Украине и имело целью поставить приглашенных в страну союзников перед свершившимся фактом. В какой мере украинской стороне были известны намерения оккупантов относительно Крыма – неизвестно. Однако действия «на опережение» представлялись необходимыми и оправданными. В случае реализации задуманного достигался практически стратегический военно-территориальный успех, на который рассчитывали ранее лидеры УНР.

Наступление украинских военных вначале развивалось весьма успешно. Были взяты Синельниково, Александровск, Мелитополь. В последний пункт 20 апреля 1918 г. подоспела и немецкая дивизия под командой генерала Р. фон Коша. Полковник П. Ф. Балбочан подчинился немецкому генералу как старшему по званию, однако тот некоторое время не препятствовал дальнейшим самостоятельным или параллельным действиям балбочановцев. Они смогли обмануть защитников Крыма на северных рубежах, направив «дезинформацию в штаб красной обороны Крыма о том, что к Чонгарскому мосту, соединявшему полуостров с материком, железнодорожной веткой движутся отступающие от Мелитополя красные отряды. Выдавая свою группу именно за такой красный отряд, Балбочан смог захватить заминированный железнодорожный мост через Сиваш – один из главных стратегических объектов северного Крыма. 20 апреля в Крым, смяв дезориентированные части обороны Сиваша, втайне от немецкого командования ворвалась группа Балбочана»[711].

Параллельно кайзеровские войска в те же дни прорвали сначала оборону Перекопских укреплений, затем штурмом преодолели Юшуньскую линию обороны. Пока дальше они двигались шоссейной дорогой к Джанкою, украинские части по железной дороге первыми 22 апреля ворвались в город и продолжили наступление на Симферополь. По некоторым данным, 24 апреля они оказались в губернском центре. По другим сведениям, уже на той стадии «соревнования» на опережение, немецкие войска действовали не менее решительно[712]. А некоторые авторы и вовсе утверждают, что немцы не позволили украинским частям продвинуться дальше Джанкоя[713], т. е. точки в северной, степной части Крыма, весьма удаленной от основных военно-стратегических, политических и экономических пунктов полуострова. Дело в том, что 26 апреля появился приказ немецкого военного командования прекратить наступления украинских частей в Крыму. В случае дальнейшего неповиновения немецкое командование пригрозило применить артиллерию. Поскольку сообщение с тылом было полностью отрезано оккупантами, украинские части окружены «союзниками», ослушание означало полное уничтожение всей украинской войсковой группы. П. Ф. Балбочан и Г. З. Натиев, также прибывший в Симферополь, с согласия военного министра УНР вынуждены были отдать приказ о прекращении военной операции на полуострове и возвращении в Мелитополь[714].

Вообще, поход группы П. Ф. Балбочана в Крым сильно смахивает на авантюру не только без шансов на успех, но и без ответа на вопрос, в какой мере о ней были осведомлены и согласны (документов с соответствующими санкциями не обнаружено) высшие руководители УНР, в частности М. С. Грушевский. Во всяком случае, в их теоретических и политических воззрениях, насколько это известно, не было (да, судя по всему, и не могло быть) места на допущение подобного безрассудного, реально не гарантированного ничем, шага.

В контексте отмеченного некорректным, да и вообще расходящимся с фактами является утверждение В. Е. Возгрина о том, что «украинцы и немцы… к концу апреля освободили Крым от большевиков»[715]. Видимо, автор недостаточно ясно представляет себе действительное развитие событий, реальное соотношение сил, давая последним не только крайне субъективные, предвзятые характеристики, оценки, но и путая их персонификацию. Он, в частности, пишет, что в Брест-Литовских переговорах «участвовали и представители антибольшевистской Центральной рады Р. Кюльман и О. Чернин – их полномочия были признаны руководителем советской делегации Л. Троцким. Кстати, именно они подписали 10 февраля 1918 г. договор с Германией и Австро-Венгрией»[716].

На самом деле, Р. фон Кюльман являлся государственным секретарем (министром иностранных дел), тайным советником кайзеровского правительства Германии, а граф О. Чернин являлся министром иностранных дел цисарского и королевского правительства Австро-Венгрии. Поэтому признавал Л. Д. Троцкий вовсе не их полномочия, а делегации Украинской Народной Республики в составе В. А. Голубовича, Н. М. Любинского, М. Н. Полоза, А. А. Севрюка и Н. В. Левитского[717].