Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2

как можно скорее должна приступить к работе созданная комиссия по выработке федеральной конституции;

поскольку нынешний руководящий центр Украины, по некоторым данным, не соответствует выдвигаемым задачам момента, «то необходимо пополнить персональный состав его 3–4 партийными членами, известными своим искренним и твердым отношением к принципу федерации»; в число лиц, которые должны пополнить состав Политбюро ЦК КП(б)У, должен был обязательно войти В. К. Винниченко;

руководствоваться принципом, согласно которому «революция на Украине, как и в любой другой стране, должна опираться на местные коммунистические силы»; даже хорошо подготовленными, надежными и проверенными, но не местными, мало знакомыми с конкретными условиями региона кадрами «невозможно создать прочную Советскую власть»; в связи с этим «необходимо твердо и ясно установить, что ни один партийный или советский работник не может быть отозван из Украины или прислан в нее без ведома и согласия руководящего украинского партийного центра – ЦК КП(б)У»; нужно первоочередное привлечение полезных, проверенных украинских партийных и советских работников, отозванных из Украины, или тех, что работали за ее пределами[744].

Сформулированные положения Владимир Винниченко аргументировал в трех плоскостях: с точки зрения положительного эффекта, который они будут иметь для укрепления советской власти в России и Украине, а также справедливого решения национального вопроса; с точки зрения привлечения на сторону революции новых сторонников; с точки зрения опровержения идеологических концепций противников власти Советов, в том числе и петлюровцев.

Опытный украинский политик вполне сознавал, что в его участии в деятельности украинских руководящих центров советское руководство заинтересовано. Расчет был достаточно простым и прозрачным: переход одного из лидеров Украинской революции, Центральной Рады, Генерального секретариата, Директории, УСДРП на сторону большевиков – убедительное свидетельство объективного краха сторонников антибольшевистских планов решения вопроса о власти в Украине. При разумном использовании такого шага пропагандой можно было обоснованно рассчитывать и на дополнительный раскол в антисоветском политическом лагере, в том числе и эмигрантском, на переход за В. К. Винниченко на сторону УССР тех довольно многочисленных элементов, которые были или прямыми сторонниками позиции В. К. Винниченко, или придерживались в целом социалистических ориентаций. И такой результат его совсем не смущал. Наоборот, укрепление позиций Советской Украины он считал и своим непосредственным долгом.

Более того, В. К. Винниченко доказывал, что высшая ценность для него – это интересы революции, которым можно и нужно подчинить все остальное. «Надо, – подчеркивал он, – особенно в этот момент, устранить все, что тормозит и парализует развитие революционной энергии. Необходимы точные, ясные, не вызывающие никаких колебаний и сомнений лозунги, цели и нормы. Если необходимо слияние Украины с Россией и устранение всяких мешающих этому местных органов и установлений, то надо привлечь к этому соответствующие силы, дать им точные, не допускающие никаких кривотолков нормы и прямо идти по намеченному пути. Если же считается, что такой путь не приведет к победе революции, что наоборот надо путем развития местных революционных сил укреплять фронт революции, что этим силам необходимо предоставить возможность самостоятельного государственного, экономического и национального и т. д. развития, то надо и в этом случае задать вопрос как можно яснее, точнее»[745].

Последний сюжет документа понять непросто. Кажется, Владимир Винниченко здесь изменяет себе, отступает от того, что для него всегда было самым светлым, самым главным – украинской идее, делу национального освобождения, возрождения. Однако, не стоит сбрасывать со счетов и того, что для В. К. Винниченко торжество революции было также чрезвычайно желанным, оставалось смыслом жизни. И он колебался, иногда раздирался между этими двумя основополагающими началами.

Заканчивал докладную записку в ЦК РКП(б) В. К. Винниченко на пафосе (как с ним нередко бывало), доказывая, что четкость перспективы, позиции вызовут у сторонников революции героический подъем энергии, энтузиазм, что в такой критический момент стоит больше, чем пулеметы и пушки. «Лично для себя, – резюмировал автор документа, – я хочу полной ясности и твердого убеждения в полезности своих действий, чтобы иметь возможность отдаться работе и борьбе целиком и беззаветно. И если надо будет погибнуть в этой борьбе, то погибнуть с энтузиазмом, с полной верой в то, что и работа и смерть были на пользу великому делу»[746].